Бунтарка (СИ)

— Я увижу то, что тебя беспокоит, а ты займешь свободное время и возможно откроешь в себе творческую грань, — пожимает она плечами.

— Ты будешь меня анализировать, как подопытную крысу?

— Подопытные крысы — специфика другого доктора, — подмигивает она и поднимает взгляд, отправляя его за мою спину. — Добрый вечер, Кирилл.

Я напряженно застываю, гипнотизируя чашку с черным кофе.

— На сегодня хватит, Василиса. До завтра. Надеюсь, что тебе понравится маленькое, но очень творческое задание, — она поднимается и, кажется, расплывается в ещё большей улыбке. Такой мерзкой, вульгарной и соблазняющей…

Она улыбается, как зубоскалящая гиена!

— Дарья, на пару слов. У тебя есть время? — слышу его шепот, который отлично различается в тишине.

Они выходят из гостиной комнаты, и я оборачиваюсь, когда слышу хлопнувшую дверь на кухне. Нет уж, я выше того, чтобы подслушивать Бессонова с этой психичкой… Раздраженно передергивая плечами, стараюсь убедить себя в равнодушии. Но вместо спокойствия, я лишь проливаю кофе на плед, в который я была закутана и злюсь без весомой на то причины.

— Конечно, дорогой, без проблем. Ты же знаешь, что всегда можешь на меня положиться. Хорошего вам вечера, — слышу её тихий смех и как шуршит одежда.

Меня сейчас вырвет от её елейных заигрываний! Мало того, что Бессонов здесь буквально прописался, так ещё и таскает сюда своих психичек. Он что, совсем совести не имеет?

— Как прошло? — он появляется в дверном проеме, когда я нервно пью кофе.

— Отвратительно, — фыркаю. — Это было очевидно. Сколько её лет? Двадцать три? Двадцать пять? Если уж хочешь мне помочь, нанимай квалифицированных психологов! Даже боюсь спросить, где ты её подобрал… — срываюсь, шумно поставив чашку на журнальный столик.

— Дарье тридцать один год. Уже семь лет — она успешный практикующий психолог и социальный работник. Нам выгодно, чтобы с тобой работал наш человек, который не станет вмешиваться в личные дела и принуждать к незамедлительным судебным процессам, — он многозначительно смотрит на меня, — с этим мы разберёмся сами.

— О, так вы близки! — театрально вздыхаю. — Не заметила, пока она скалилась и заигрывала с тобой.

Кирилл хмыкает, но сразу же опускает голову, как только я вижу его реакцию. Кажется, от бешенства, мои глаза наливаются кровью.

— Мы близки. Даже очень, — соглашается со мной Кирилл, ошеломляя.

— Блондинки — разонравились, шатенки — надолго не задерживаются… С брюнетками заигрываешь. Интересно, у тебя даже на рыжих стоит?

— Дарья — моя тётя по маминой линии, Лиса, — говорит он и я округляю глаза. Кир стоически сдерживает улыбку, которая всё равно прорывается на мягкие губы. — Мне приятно, что ты до сих пор считаешь меня своим. Помнишь, что ты мне сказала тогда, в кафе? Если я усажу чужую девушку на свой байк или начну с ней тесно общаться — ты ей все патлы вырвешь, — насмешливо напоминает мне мои слова, а я в смятении отвожу взгляд. — Я не стану нарушать твоё правило. С шатенкой ты разобралась кардинально. Мою тётю потрошить не стоит. Она хоть и психолог, но с детства знает самозащиту.

Он подходит ко мне ближе подняв руку, пробегаясь пальцами по моей щеке. Она, как на зло, горит страшным пламенем. Тётя! Как же стыдно, что моя ревность взыграла именно сейчас!

— Обнимешь меня? — неожиданно предлагает Кирилл. Я мнусь, хмуря брови. — Как хочешь, — он сгребает меня в крепкие объятия, прижимая к своей крепкой груди. — Я соскучился по тебе, Лиса.

Полдня короткой передышки, однозначно пошли нам на пользу. Я думала, что Кирилл будет обходить меня десятой дорогой и будет рядом из чувства долга… Но его жесты и действия снова прежние. Зря я прорыдала до полудня в подушку, которую теперь нужно выжимать от моих соплей.

В его объятиях мне становится необычайно спокойно, потому что за всё это время только он, Кирилл Бессонов, остался прежним. Таким же задиристым, с легкой ухмылкой и наглыми объятиями.

— Ты уже ужинала? — отрицательно качаю головой, боясь пошелохнуться и упустить это ощущение умиротворения. — Как мило, — хмыкает он над моим ухом. — Ты ждала, чтобы я пришёл и снова приготовил куриную подошву?

— У меня специфические вкусы, — киваю я, позволяя себе легкую улыбку. Мой ответ имеет двойное дно, и Кирилл это моментально понимает. Он смеется, а я ощущаю вибрацию от его груди. — Ты был прав.

— В чём?

— Ты мне нужен, Кир… — выдыхаю я и мои руки ложатся на его спину. — Но я всё ещё на тебя злюсь. То что ты сделал…

— Знаю, Лиса. Подло и низко, — соглашается со мной парень, целуя в висок. — Я не хотел тебя обидеть. Просто… — он замолкает и тяжело выдыхает. — Я идиот. И трус. Я боялся, что ты сразу же вильнешь хвостом и убежишь. А ты мне слишком нравишься, чтобы я тебя так просто отпустил.

— Самокритично, — невесело хмыкаю я. — Что будет с Ковалёвым, если я напишу заявление?

— Во-первых, не если, а когда. А во-вторых, тебя это действительно беспокоит? — он откланивается, и заглядывает в мои глаза. — Не вздумай жалеть этого ублюдка!