Читаем Бунташный век полностью

А свой царской указ… были готовы без мест… — то есть не по родословному и не по чиновному старшинству лиц и не руководствуясь обычным старшинством одних мест над другими. Здесь речь идет о местничестве — официально признанном обычае, состоявшем в том, что при назначениях на военные, административные и придворные должности, при распределении мест в торжественных церемониях и за царским столом учитывалась родовитость того или иного лица, которая определялась унаследованным от предков отношением по службе к членам других фамилий. Местнические споры были одной из характернейших черт служебных и личных взаимоотношений в среде феодалов. Смысл данного указа — запрещение местнических споров на царской свадьбе. (Подробнее о местничестве и местнических спорах см. в гл. 2 и 4.)

…выти в великой опале и в наказании. — Угрозы, содержавшиеся в этом указе, не были пустыми. Известен случай строгого наказания за местничание на первой свадьбе царя Михаила, когда очень важный боярин, князь И. В. Голицын, сослан был в Пермь в строгое заключение, а поместья и вотчины его были конфискованы. На свадьбе Алексея Михайловича местничания не произошло.

…царицу укручивают… — «Укручивание» было одним из центральных моментов цикла свадебных обрядов и состояло в том, что девичий головной наряд заменялся на женский: если до замужества девушка могла ходить с непокрытой головой и со спадающей на спину косой, то замужняя женщина обязана была постоянно закрывать уложенные на голове волосы специальным головным убором.

К с. 415 …у поставца… — поставец — шкаф на низких ножках, состоявший из двух или более частей, нижняя из которых выступала вперед в виде ступеньки. Во время торжественных приемов в поставцах выставлялась дорогая парадная посуда.

…жалует царьпобогатеют. — Почти все царицы в XVII веке были незнатного происхождения. Про первую жену Алексея Михайловича Марию Ильиничну (Милославскую) говорили, что она до замужества хаживала в лес по грибы и продавала их на рынке. А про царицу Наталью Кирилловну (мать Петра I) один ее современник говорил царевне Софье: «Известно тебе, государыня, каков ее род и какова в Смоленске была: в лаптях ходила!» Тем не менее вопреки местническим правилам род царицы сразу же возводился «с низкие степени на высокую». Так возвысились при царе Михаиле Стрешневы, а при Алексее — Милославские, а потом Нарышкины. Тесть царя И. Д. Милославский сразу получил чин боярина (то есть был введен в состав Боярской думы) и, управляя одновременно семью приказами, стал самым влиятельным человеком в правительственных кругах. Видные чины и назначения получили и его родственники.

К с. 416 А иных государств за королевичей… было в стыд.. — Основным препятствием для брака русских царевен с иноземными принцами было, конечно, не незнание ими иностранных языков и политики, а религиозный момент и жесткая позиция воинствующих церковников в вопросах вероисповедания. Так, Михаил Федорович очень хотел выдать свою дочь Ирину за датского королевича Вальдемара. Была достигнута предварительная договоренность о том, что жених, который уже прибыл в Москву, останется при своем вероисповедании. Но этому решительно воспротивились церковники, требовавшие обязательного перехода Вальдемара в православие через перекрещивание. Больше года, до самой смерти Михаила, продолжались уговоры жениха, шли диспуты с его пастором о достоинствах православия и лютеранства, но дело так и кончилось ничем, брак не состоялся.

Тягло — совокупность налогов и повинностей.

…по их живот. — Пожизненно.

К с. 417 …а иным языком… научения… не бывает. — Здесь Котошихин не прав. В это время в Москве уже появляются школы, в которых преподавались греческий язык и латынь. В семьях знати становится обычным явлением обучение детей учителями из иностранцев и из белорусов и украинцев, многие при этом обучали своих детей иностранным языкам. Так, сын боярина А. Л. Ордина-Нащокина говорил на нескольких иностранных языках, а А. С. Матвеев сам учился вместе с сыном латыни и греческому языку. Что касается царских детей, то в эти годы их учителем был Симеон Полоцкий, обучавший их латыни и польскому языку; Алексей, Федор и Софья читали польские книги. О распространении знания иностранных языков говорит и состав частных библиотек. Так, две трети библиотеки царевича Алексея Алексеевича составляли книги на иностранных языках.

А по 15 летех укажут его всем людем… — то есть царевич появится перед народом во время выхода царя. В этом возрасте был «объявлен» Алексей Михайлович. Но его сын — царевич Алексей — был «объявлен» в возрасте 13 с половиной лет, в сентябре 1667 года, когда Котошихин уже сидел в Стокгольмской тюрьме.

Потеха — охота.

внегда… — когда; в то время как.

Перейти на страницу:

Все книги серии История Отечества в романах, повестях, документах

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
100 великих кладов
100 великих кладов

С глубокой древности тысячи людей мечтали найти настоящий клад, потрясающий воображение своей ценностью или общественной значимостью. В последние два столетия всё больше кладов попадает в руки профессиональных археологов, но среди нашедших клады есть и авантюристы, и просто случайные люди. Для одних находка крупного клада является выдающимся научным открытием, для других — обретением национальной или религиозной реликвии, а кому-то важна лишь рыночная стоимость обнаруженных сокровищ. Кто знает, сколько ещё нераскрытых загадок хранят недра земли, глубины морей и океанов? В историях о кладах подчас невозможно отличить правду от выдумки, а за отдельными ещё не найденными сокровищами тянется длинный кровавый след…Эта книга рассказывает о ста великих кладах всех времён и народов — реальных, легендарных и фантастических — от сокровищ Ура и Трои, золота скифов и фракийцев до призрачных богатств ордена тамплиеров, пиратов Карибского моря и запорожских казаков.

Андрей Юрьевич Низовский , Николай Николаевич Непомнящий

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии