Буратино. Правда и вымысел…

— Ладно, не буду, — в который раз пообещал Говорящий Сверчок и продолжил: — Пиноккио, меня самого всегда интересовало, зачем нужны господа офицеры. Они, конечно, красавцы: усы, ноги всякие, уши опять же, кто же спорит? Но вот чем они занимаются и где деньги зарабатывают, я так и не выяснил.

— А что же они делают в этом самом офицерском клубе?

— Днём — не знаю, а вечером режутся в карты, пьют вино, мучают девок. Это, на мой взгляд, самое интересное занятие. А ещё рубятся на саблях и блюют.

— Блюют? — не поверил мальчик.

— Ну да, блюют. Только блюют, как правило, корнеты и поручики. А как получит звание капитана, так всё, с блевотиной как обрезало: либо мордой в салат, либо под стол. В общем, старшим чинам блевать не полагается.

— Как интересно, какая у них забавная дисциплина, — деревянный человек на минуту задумался, а затем продолжил: — А как они мучают девок?

— Это тебе ещё рано знать.

— А если хочется?

— Но если хочется, расскажу. Главное в общении с девками — это их напоить.

— Чтобы пьяными были?

— Чем пьянее, тем лучше. Был там один майор. Ух, красавец! Шпоры звенят, усы торчат, глаза горят, на саблях рубился, как зверь. И вот этот майор любил повторять: «Пьяная баба себе не хозяйка». Вот ты её напаиваешь как следует, а потом раздеваешь.

— Догола?

— До самого, что ни наесть, гола. После чего девку кладут на спину или ставят к себе спиной и наклоняют, получается очень забавно.

— А дальше?

— А дальше, если честно, я сам не мог понять, что они делают. Но посмотреть очень любил.

— Как романтично, — произнёс мальчик, представляя себе картину, — я тоже хочу быть офицером.

— Не стоит, — отсоветовал Говорящий Сверчок, — жизнь у них, конечно, красивая, но живут они больно не долго.

— Почему? — спросил Пиноккио, и ему стало очень жалко господ офицеров, которые так красиво и так мало живут.

— Почему-почему, не знаю я, почему. Порядок у них такой. Сидят себе сидят, спокойно курят, в карты режутся, и вдруг один из них как вскочит и заорёт: «Жулик, жулик». А другой ему под стать орёт: «Я не потерплю» и бац первого по мордасам рукавицей с пальцами. И все начинают орать: «К барьеру, к барьеру». Сколько ни жил в клубе, ни одного барьера не видел. Кстати, а из-за чего весь сыр-бор? Оказывается, один жульничал, а другой заметил. Ну заметил и заметил, обозвал жулика, казалось бы, и всё — конфликт исчерпан, да какой там, как распалятся, что от них сигарету прикуривать можно, а остальные ещё и подначивают, орут: «К барьеру, к барьеру». Это значит, что без сабель и шашек уже не обойтись.

— А что же они делают этими саблями и шашками?

— Для начала порубят всю мебель и посуду вокруг, а когда устанут, то и друг друга.

— Ой, мамочки, и друг друга? До крови?

— До крови — это мягко сказано, любезный друг мой, офицеры уж если рубят, то либо до кишок, либо до мозгов, а просто до крови у них редко бывает.

— Какие храбрецы!

— Этого уж не убавить, не прибавить — храбрецы точно. Или вот ещё случай. Сидят себе играют в карты и вдруг бац! Один встаёт и уходит, гордый весь такой и одинокий. В отдельном кабинете сядет, закажет себе шампанского, посидит, попьёт, попишет письма, а потом себе в башку из здоровенного пистолета ба-бах — и готов огурчик. Спёкся красавчик.

— О, Господи, да зачем же?

— Затем, что спустил папашино наследство.

— В голову из пистолета… Это, наверное, очень больно, — посочувствовал Пиноккио.

— Не знаю, может, и больно, только когда их из кабинета выносят, они уже ни на что не жалуются.

— Какие мужественные люди. А зачем же они папашины денежки продувают?

— Не знаю. Правило у них, наверное, такое: продувать денежки. Они без этого жить не могут: мёдом их не корми — дай деньги попродувать.

— Какие щедрые люди.

— Щедрые — это верно. Иногда девкам последние деньги отдают.

— А как же они в карты режутся? — Пиноккио очень заинтересовал этот вопрос. Ему казалось, что и занятия у таких замечательных людей должны быть замечательные.

— Парень, тебе, конечно, здорово повезло. Если будешь хорошо себя вести, я научу тебя играть в карты и даже жульничать.

— Ой, как здорово, здорово, — Пиноккио даже запрыгал и захлопал в ладоши, — я буду совсем как офицер, а что нужно для игры в карты?

— Нужна только колода карт, и она у меня есть. Так что давай бросай свой веник. Сейчас будем играть.

— Но папа сказал…

— Ну как хочешь, я-то думал, ты хочешь быть офицером…

— Ладно, — решил мальчик, — я сейчас немножко поучусь, а потом подмету пол.

И процесс пошёл. Очень скоро мальчик разобрался в шестёрках, тузах и дамах, а Говорящий Сверчок понял, что ученик ему достался не по годам смышлёный, и после теории карт они перешли к играм.

— Самые распространенные игры — это: очко, сека, бура, деберц, преферанс, бридж, вист, винт, фараон, козёл, дурак.

— Звучит как ругательства, — вставил мальчик.

— Не перебивай. Из-за тебя забыл остальные игры, ну да ладно. Очко, сека, деберц и бура — это игры для профессионалов, то есть для катал.

— Для катал? А кто это?

— Это люди, для которых игра в карты является профессией, и которые всю жизнь разводят лохов.

— А кто такие лохи?

— Это те, кого опускают на бабки.