Буратино - правда и вымысел. Часть 3. Чугунные крылья Икара

— Ладно, — произнёс Пиноккио, откладывая бумаги. — пойдём посмотрим, какая там ещё полиция.

Они вышли на улицу, и Буратино увидел полицейского, который не спеша шествовал по песочку, внимательно рассматривая сильно разросшийся за последнее время заводик.

Наконец он подошёл к Буратино и, указав на лошадь, пасущуюся невдалеке, дубинкой, спросил:

— Чья лошадь?

— Это конь, если вы изволите заметить, — вежливо ответил Буратино.

— Ага. А чей конь?

— Конь мой.

— Бричка имеется?

— Нет, только телега.

— А ветеринарный паспорт имеется? — продолжал полицейский.

— Паспорт? — переспросил Буратино.

— Да. Паспорт.

— Признаться, нет.

— Надо завести, — сурово произнёс полицейский.

— Хорошо, обязательно заведём, синьор полицейский, — пообещал Пиноккио.

— Не полицейский, — прервал блюститель закона, — а синьор ефрейтор Брассели.

— Хорошо, синьор ефрейтор, мы обязательно заведём этот паспорт.

— А как тут у вас с правопорядком? — поинтересовался полицейский.

— С правопорядком у нас тут всё хорошо, — отвечал Буратино.

— Да? Похвально, а то синьор околоточный волнуется на счёт этого самого правопорядка в этом районе. Может, какие бродяги тут имеются или ненужные люди.

— Нет, ну что вы, здесь люди все порядочные, законопослушные даже, никаких вам бродяг, хулиганов и воров.

— Это хорошо, — сказал Брассели, — вот везде бы так. А вы, как я понимаю, синьор Буратино? Так?

— Да.

— И вы здесь постоянно?

— Да, я здесь живу.

— Вот в этом, так сказать, доме?

— Сарайчик, конечно, не ахти, — признался Пиноккио, — но нам, небогатым людям, и это неплохо. Да и много ли рыбакам нужно.

— А вы, значит, рыбаки все здесь?

— Ну да, ловим рыбу, — сказал Буратино.

— Устриц, иногда осьминогов, — добавил Лука.

— Осьминогов, значит? — спросил полицейский. — А тебя я, парень, на рынке часто видел, ты всё время по дыням и арбузам специализировался.

— Это раньше, теперь осьминогами интересуюсь, — сказал Лука и, чувствуя, что разговор принимает неприятный для него характер, добавил: — пойду я, поймаю парочку осьминогов, что ли.

Когда он ушёл, ефрейтор Брассели продолжил разговор:

— Синьор Стакани переживает об этом районе, для этого меня сюда и прикомандировал, я теперь сюда к вам каждый день ходить буду. Для порядка!

— Мы честным людям рады, — сказал Буратино и, достав пятисольдовую монету, протянул её ефрейтору. — В знак нашей будущей дружбы и сотрудничества.

— Благодарствую, — важно сказал ефрейтор и, спрятав монету, козырнул. — Всегда рад хорошему знакомству, синьор Буратино.

На этом разговор был закончен, так как говорить-то больше было не о чем. И полицейский ушёл, помахивая дубинкой. А Буратино опять погрузился в подсчёты. Вскоре к нему присоединился Сальваторе Швейман, и они стали считать вдвоём. Этот очкарик оказался дельным малым. Он внёс ряд интересных предложений по сокращению расходов, но даже это не намного улучшило общий весьма нерадужный фон.

Наконец Буратино тяжело вздохнул и встал:

— Ситуация неприятная, — сказал он.

— Пока что мы в плюсе, — отвечал ему Швейман.

— Если теряем ещё одного клиента — всё. Лавочку можно закрывать.

— Чтобы не потерять, давайте, синьор Буратино, снизим цену.

— До каких пределов? — устало спросил Пиноккио.

— Вплоть до себестоимости, нам главное продержаться месяц — другой, пока не найдём новых клиентов.

— Хорошо, но пока цену снижать не будем, это крайняя мера, а вот объём сократим, скоро уже складывать некуда будет.

На этом они и закончили этот разговор, и Буратино пошёл к Рокко и нашёл его на привычном месте, в теньке за сараем.

— Валяемся? — спросил Пиноккио у приятеля.

— А чего? — лениво ответил Чеснок.

— Хватит, Рокко, валяться, дела хреновые. Нужна твоя помощь.

— Что случилось? — Чеснок насторожился, сел и поправил картуз.

— Мы рушимся, от нас уходят клиенты, а почему уходят, мы не знаем. Вот иди и выясни, почему они от нас уходят. И главное, постарайся восстановить потерянные связи, нам нужны эти клиенты.

— Вот ещё, я что барыга, что ли, буду там с трактирщиками торговаться, связи восстанавливать какие-то.

— А кто будет? — вдруг жёстко спросил Пиноккио. — Я или братцы? Или, может, ещё кто, потому как сиятельному князю Рокко Чесноку западло с барыгами деловые разговоры вести. Так, что ли?

— Да ладно, — примирительно сказал Рокко. — Чего ты взорвался-то. Пойду. Не знаю, налажу ли связи, но выяснить всё выясню. Возьму с собой Джеронимо.

— Нет, — сухо сказал Буратино, — возьмёшь с собой Луку. Там не костоломы нужны, а люди пронырливые. Он и подслушать может, и проследить в случае нужды. И ты веди себя прилично, никаких бандитских заморочек без надобности. Всё чинно и культурно.

— А если трактирщик какой завыпендривается и не захочет нам ничего говорить?

— Стерпишь, смолчишь, а вечером пойдёшь к нему с братцами и поговоришь по душам. Главное — выяснить, почему они от нашей продукции отказываются.

— Известно почему, потому как барыги, а барыги ищут, где подешевле.

Им предложили пойло подешевле, вот они и отказались.