Буратино - правда и вымысел. Часть 3. Чугунные крылья Икара

— Знаю-знаю, — продолжал он, успокаивая собеседника, — я прекрасно знаю, что ты мне скажешь. Но я не имею в виду тебя, найди людей, которые возьмут всё это дело под контроль. Вот и всё. Пойми, мы не должны упускать эту доходную часть городского бизнеса.

— Хорошо, — сказал Буратино, — я займусь этим.

И он этим занялся. Первым делом Пиноккио пригласил к себе всех известных сутенёров на беседу, он объявил собравшимся о создании синдиката любви. Бурных восторгов никто из собравшихся не выражал, но Лука, председательствовавший на собрании, восторгов и не ожидал. Тем не менее почти никто не стал открыто протестовать, кроме одного ненормального по кличке Свищ.

— А я не хочу работать в вашем синдикате, — заявил он.

— Ну что ж, — сказал Лука, — тогда мы тебя вычёркиваем. Рокко, вычеркни Свища из списков.

Рокко молча кивнул, а Свищ, поняв, что совершил ошибку, тут же кинулся на ближайший поезд. И больше его в городе никто и никогда не видел.

В общем, все нехотя согласились и выбрали из своей среды одного хитрого сутенёра по имени Джованни Долло. Выбрали его нехотя, но единогласно, так как его кандидатуру предложил Рокко Чеснок, соответственно, согласовав её с Пиноккио.

В общем, дело двинулось. Хотя существовала ещё масса технических и организационных вопросов, которые нуждались в доработке. И на Буратино опять навалилась организационно-рутинная работа. И работы этой было столько, что наш герой только вздыхал.

И вот как-то вечером после двухчасовой ругани с собранием сутенёров по поводу отчётности и расценки работ Буратино шёл к своей красавице Рафаэлле. Он был поглощён мыслями о стоимости орального секса и организации централизованной стирки простыней в номерах, на которой настаивало собрание, почему-то полагая, что услуги банно-прачечного толка должен оплачивать синдикат целевым кредитом. В общем, Пиноккио ничего не замечал вокруг и даже споткнулся о камень в своей задумчивости. Куда уж ему было заметить тени, что наползали на него сзади.

Всё произошло молниеносно, Буратино даже не понял ничего. Просто кто-то ловкий и сильный, налетев сзади, выкрутил ему руки и согнул пополам. Боль в руках была такая, что парень заскрипел зубами. А ещё через мгновение он стоял перед суровым человеком с квадратной челюстью, а его руки были в наручниках.

— В чём дело? — зло спросил он у сурового человека. — Что за произвол?

— Синьор Пиноккио Джеппетто? — осведомился тот.

— Да. А вы кто?

— Старший оперуполномоченный Парилья, — представился человек и показал красную книжечку. — Вы арестованы.

— А основание?

— Основание? — Парилья улыбнулся и полез к Буратино под пиджак. И извлёк оттуда револьвер. — Хранение и ношение огнестрельного оружия.

— Но… — начал было Буратино.

— Поехали, — оборвал его Парилья.

Тут же, как из-под земли, появился крытый экипаж, и туда ловкие ребята бесцеремонно запихали Пиноккио. И транспорт понёсся по улице с бешеной скоростью. Буратино не знал, куда они едут. И, поразмыслив немного, наш герой понял, что это не полицейские. Он думал, что это его коллеги, и стал прощаться с жизнью. Но, поразмышляв ещё чуть-чуть, он решил, что, может быть, это и не коллеги. Те бы, скорее всего, расстреляли бы его из револьверов прямо на улице, даже не выходя из экипажа. «Значит, им от меня что-то нужно, — думал Пиноккио, — но что?».

А тем временем карета выехала за город и остановилась у неприметного дома. Буратино этот дом даже и разглядеть не успел толком, было уже темно. Но вскоре с темнотой было покончено. После того, как он попал в комнату, где за столом сидел синьор в золотом песне, а перед столом стоял стул, намертво прибитый к полу. Окна в комнате были маленькими и зарешёченными. Зато дверь была большая и дубовая и на замках.

— Добрый вечер, синьор Джеппетто, — как-то радостно сказал синьор в пенсне.

— Добрый вечер, — буркнул Пиноккио. — Может быть, вы представитесь для начала?

— Конечно-конечно, — закивал головой синьор. — Меня зовут Александр Бернарди. Слышали когда-нибудь?

— Нет, — ответил Буратино.

— Провинция, — презрительно сказал Парилья.