Бурбон и ложь

— Лейни, для меня никогда не будет достаточно быть твоим другом.

Ее глаза широко распахиваются, а губы слегка приоткрываются.

Мне требуется вся моя сила воли, чтобы отвернуться от нее. Мое тело противится каждому шагу, который приближает меня к входной двери. Я не оглядываюсь через плечо и не проверяю, погас ли ее свет до того, как погаснет мой, иначе я тут же брошусь обратно, прижмусь к ее губам и вытрясу всю правду из нас обоих.

Глава 18

Лейни

Таймер духовки звенит уже больше минуты, мой душ становится холодным, а я все еще смываю с волос кондиционер с рыжим оттенком. Сохранить клубничный оттенок волос оказалось сложнее, чем я ожидала, но мне он нравится. Он стоит того, чтобы за ним ухаживать. Торопясь выключить таймер, я забываю захватить пушистое розовое полотенце, висящее на вешалке рядом с моим шкафом.

Лай у входной двери — наименьшая из моих проблем, но он усиливает шум, а значит, усиливает тревогу и потребность, чтобы все это прекратилось. В последнее время я чувствую себя намного лучше от того, что меня окружает тишина. Раньше я наслаждалась городской суетой, но теперь я жажду тишины этого лета в Кентукки.

Я бросаю взгляд на часы, прежде чем замотать волосы полотенцем. Сейчас только 6:22 утра. С тех пор как я проснулась, у меня на повторе звучат лучшие хиты Этты Джеймс, чтобы поднять настроение после дерьмового ночного сна, вызванного огромным количеством размышлений.

Несколько дней назад я отправилась на фермерский рынок Фиаско и выбрала самый красивый на вид базилик и самые сладко пахнущие персики. Персики и тесто от «Crescent de Lune», от которого я не смогла отказаться чуть раньше на неделе, стали отличным способом отвлечься, когда я встала с постели. За этим занятием легко потеряться на некоторое время, а выпечка напоминает мне о папе.

Моя кожа все еще влажная, но я натягиваю хлопчатобумажные шорты и майку с пола, опять же, из-за этого забытого чертова полотенца. Я выключаю таймер, надеваю рукавицы для духовки и достаю открытый пирог. Джулеп сидит у моей входной двери, и ее виляние задницей и хвостом — это отличное приветствие. Я протягиваю ей руку, чтобы она сначала понюхала меня.

— Привет, красотка.

Перед ней лежит что-то похожее на кусок серой ткани.

— Что это? О! Чертова гадость, — шиплю я и отшатываюсь назад, когда дотягиваюсь до него, чтобы взять в руки. Это не ткань. — Ты принесла мне подарок? — Да, это сброшенная змеиная кожа. Потрясающе. Теперь мне придется думать еще и о том, что здесь водятся змеи. Я смотрю в ее большие карие глаза, и она действительно самая милая собака, которую я когда-либо встречала. — Хочешь пить, Джулеп? — Она негромко поскуливает и лает, как будто понимает меня. — Давай. — Я открываю дверь пошире, и она следует за мной. Я наливаю в миску воды, которую она нюхает, но не пьет, а затем осматривается, обнюхивая коттедж.

— А где твой большой, флиртующий папочка? — спрашиваю я игривым голосом, и смеюсь, как только произношу это. Даже потеряв сон из-за произошедшего, я не могу сдержать улыбку, вспоминая, как он стоял там, засунув руки в задние карманы, и кричал в ответ, что дружбы ему будет недостаточно. Он знал, что я имела в виду, когда предлагала выпить по бокальчику на ночь, но не согласился.

Грант Фокс не похож на тех мужчин, к которым я привыкла. В частности, одного из них, — более утонченного, милого и увлеченного. А еще — лжеца. Обманщика. Я крепко зажмуриваю глаза. В точности как я сейчас.

Взбиваю порцию бурбона с сахарной пудрой и щепоткой ванили, разбавляю водой и выливаю на теплый пирог. Черт, это будет вкусно. Джулеп садится на пол рядом со мной и скулит.

— Я знаю, пахнет вкусно. — Я беру оставшуюся дольку персика и протягиваю ей. — Думаю, он может послужить благодарностью и поводом попросить об услуге, что скажешь?

Она отрывисто лает.

— Я тоже так думаю.

Я надеваю шлепанцы и чмокаю губами, чтобы она шла за мной. Воздух кажется почти таким же влажным, как и покрытая росой трава, и мои ноги промокают, пока я иду к его дому. Сегодня будет жарко, если уже ранним утром так тепло. Может, мне даже не стоило беспокоиться о том, чтобы принять душ — к концу дня я все равно вспотею и буду нуждаться в еще одном.

Что, если я расскажу ему? Все. Всю правду о том, почему я оказалась здесь, и обо всем, что к этому привело? Я бы доверила ему хранить тайну. Но ему пришлось бы лгать ради меня. Ему бы это не понравилось. А что, если все это окажется просто приятным времяпрепровождением и ничем больше? Тогда кто-нибудь узнает, кто я. На такой риск я не готова пойти.

Я сжимаю кулак и сильно стучу во входную дверь. Интересно, дома ли он вообще? Когда я стучу снова, я слышу движение за дверью, и Джулеп испускает короткий лай. Она остается рядом со мной на крыльце, как будто это не ее дом, хотя внизу есть собачья дверца, через которую она могла бы войти.