Буреполомский дневник

Кончился недолгий рис, и опять началась в столовке капуста, капуста, капуста... Как и год назад, – той жуткой буреполомской осенью 2007 года, разве что без “вискаса”, то бишь кусков соевого мяса. Первый раз попробовал ее на днях – она была в миске совсем без воды, желтоватого цвета и по вкусу напоминала тушеную, которую делали когда–то дома для пирожков, – мне этот вкус отчетливо напоминает детство. А сейчас – с водой, вкус хотя и тот же, но есть эту бурду уже нет сил. И на первое капуста, и на второе; хорошо еще, бросают в нее большие куски картофелин, – все же картошка свежая, отличная пища... Но сегодня в “суп”, помимо капусты и картошки, они еще зачем–то навалили перловки, – вкус и запах был такой, что есть просто невозможно.

На улице потеплело, земля оттаяла, – сейчас явно больше 0°. До вчера, по крайней мере.

Гвоздем, как всегда, засела в голове мысль об этих проклятых деньгах. Именно сейчас, когда самое бедственное положение, у матери ни учеников нет, ни денег, на лекарства даже ей не хватает, от сердца ее больного, – отдавать деньги тварям, сброду подонков, отребью на их поганые празднования Н.г., на их чифир, на их веселое прожигание жизни даже на зоне...

10.11.08. 18–10

На первое капуста, и на второе тоже. На обед и на ужин... В “первое” в обед, правда, кинули по кусочку вареного мяса. На завтрак была перловка, – казалось бы, сытнее, чем капуста, но именно перловку я есть не могу вообще – выворачивает от омерзения при одном ее виде...

Заводчиков, нынешний (вместо Макаревича) зам. нач. по режиму, бывший начальник оперчасти, оказался конченной мразью, не лучше Макаревича. Впрочем, хороший “мусор” – мертвый “мусор”, это известно давно. Эту тварь я если вообще видел, то. м.б., всего 1 раз, и то мельком, – прошлым летом, когда только приехал на эту проклятую зону. Личного опыта общения, таким образом, нет, но хватает и его дел, чтобы составить мнение. Тогда, в прошлом августе, именно он отказался, несмотря на рекомендацию местной врачихи, выдать мне свитера со склада (и я хожу 2–ю зиму в донельзя обтрепанной и засаленной спортивной куртке). А тут, на днях, он вдруг ночью поперся с обходом по баракам (в точности как Макаревич!), пришел и к нам. В секцию не заходил, но из коридора было слышно, как он сказал: надо сделать, чтобы они раздевались здесь, а не там (т.е. в общей раздевалке, где куртка легко может пропасть, а не в секции; я не цитирую его слова точно, но смысл был такой. На следующий день после этого уже отрядник, припершись утром прямо в секцию и показывая на куртки 3–х “обиженных” и мою (ближайшие от входа), тоже говорил, что “это надо держать там, а не здесь”, – хотя никогда раньше, за целый год работы, не обращал на эти “телаги” в секции внимания. А сегодня оказалось, что идиот Заводчиков спятил и взбесился окончательно: оказывается, он велел на нашем дворе вырыть из земли 2 длинных толстых трубы, стоящих на “ножках” тоже из труб того же диаметра вдоль забора. Такие же трубы вдоль одной из сторон забора есть и во всех прочих “локалках” – это обязательный (до сих пор) элемент, носивший изначально, видимо (как я смутно догадываюсь), некое спортивное назначение, но давно уже приспособленный зэками под гораздо более важную функцию: сушит на этой трубе стиранное белье. Разумеется, ан тряпки всего отряда (даже этого, маленького, всего 100 человек или меньше) трубы не хватало, вешали еще кто где мог, но это место было основным. И вдруг – выкопать!.. Куда? Зачем? Бог весть. Заводчиков приказал... Короче, одну из 2–х половинок этой длиннющей трубы сегодня уже выкопали и как–то положили на вкопанный на ее место заборчик. Со 2–й половины еще днем велели снять все белье, вырыли у ее стоек ямы, но пока она стоит. Завхоз сказал, что ее куда–то перенесут, в другое место, но куда – пока я не понял. На других бараках – специально посмотрел по дороге в столовку, на обед – эти трубы стоят как стояли...

Ну что ж... Чего я жду, чем живу? Общее настроение? Осталось 860 дней. Ждем – комиссии, шмона, ОМОНа... Чего еще, какая там еще может пакость случиться? К постоянным, систематическим поборам на из вонючее “общее” и пр. я уже привык – это как фон здешней жизни, фон столь же постоянный, как снег зимой. А сколько может быть тут еще, к примеру, комиссий, – от нечего делать, на досуге, пытался просчитать. Ну, не каждые 10 дней же она приезжает, – значит, меньше 86–ти, это точно. Раз в месяц? Может быть, при определенных обстоятельствах. Осталось мне 28 с половиной месяцев. 28 комиссий? Черт его знает; но 20, по крайней мере, – это вполне реально. 20 раз еще “убирать сидорА” (будьте вы прокляты с вашим проклятым жаргоном, твари!..) в каптерку, 20 шансов лишиться разом всех вещей, или хотя бы части их, – разворованных...