Буреполомский дневник

Тоска такая невыносимая, что буквально сжимается сердце. 2 полных года жизни еще в этом ужасе... С матерью связаться утром опять не удалось, и, вернее всего, до завтра, когда она уже будет здесь. Один блатной хмырь пошел на короткую свиданку сегодня – и оттуда (по телефону) информация, что народу очень много (завтра будет еще больше?) и что, поскольку очень много передач, свиданщица отказывается их принимать. Это что–то новенькое!.. А если завтра не примут у матери и мою передачу???...

А в том году в эти дни на короткой свиданке был шмон с раздеванием догола, – специальный, издевательский. Никогда не забуду, – за 3 года это был день самого острого, максимального унижения. Будет ли что–то подобное завтра?..

Будь он проклят, этот ваш Новый год...

29.12.08. 17–35

Прошла короткая свиданка с матерью и Мишей Агафоновым. Без происшествий она, как всегда, не обошлась. Часа за полтора до конца ее один парень изнутри нашего “загона” через единственную маленькую дырочку в перегородке, под самым потолком, выбросил что–то (не знаю уж, что) наружу, а его жена побежала подбирать. Суки–свиданщицы, 2 шт., которых в тот момент в зале не было, услышали, видимо, ее шаги и прискакали с криками: “Вы что тут бегаете?!” и т.п. Поорав немножко, эти твари вдруг вырубили переговорные трубки, и тем самым свидание было оборвано. Нам двоим, выходившим последними, несказанно повезло: выйдя на вахту, мы, по инициативе этого 2–го парня, просто взяли – и пошли “домой” (в бараки), никого не спрашивая, можно ли, и не дожидаясь никаких “общественников”. Те же, кто уходил раньше нас, а также и парень, выходивший втроем с нами, но ушедший первым, – оказывается, подверглись полному шмону с раздеванием, прямо как год назад! Хотя обычно шмон с раздеванием после коротких свиданок тут не практикуется, если только по самодурству начальства. Шедший вместе с нами налетел, как он потом рассказывал, на Степышева, и был этим недочеловеком обыскан лично.

Но главная мерзость этого свидания состояла в другом, крайне неприятном сюрпризе. Все распечатки, что не удалось передать в тот раз, плюс пресса и несколько книг, – все это свиданщица без колебаний забрала, сказав, что это пойдет через Демина, т.е. оперчасть. Тогда как распечатки Демину вообще видеть абсолютно ни к чему; книги же и прессу – он отдаст неведомо через сколько месяцев, если отдаст вообще; к тому же, при тотальной власти шимпанзе и прочей блатной мрази лишние посещения штаба мне абсолютно ни к чему. К отряднику, и то не давали ходить спокойно...

Короче, на январь я остался без свежей прессы и без книг. Книги есть еще непрочитанные тут, в бараке, под матрасом, так что не беда, продержусь как–нибудь. Пресса – ладно, бог с нею тоже, все равно после новогоднего паралича на 10 дней вся эта прошлогодняя политика будет выглядеть уже устаревшей... Но если такой режим они установят и будут держать все 2 оставшихся года, – деградация, которой я больше всего боюсь и с ужасом ощущаю, еще больше усилится и станет, пожалуй, необратимой. В этой дикой среде, среди одноклеточных простейших, живущих куревом и чаем, вне своей профессиональной среды, да еще без всякой информации о жизни движения и о происходящем в стране (кроме 1–го канала ТВ), – пожалуй, можно и впрямь сойти с ума...

Миша Агафонов, с которым мы долго и хорошо говорили, и он рассказывал много интересного, – упорно не советовал мне ничего отсюда писать, аргументируя в т.ч. и тем, что здесь я вне информационных потоков и не могу должным образом реагировать на происходящие события, питаюсь крохами информации. Да уж, теперь – точно вне... Но зато, подумал я уже после свидания, я здесь нахожусь в мощном потоке пропаганды, обеспечиваемом телевидением. Какие–то большие мировые события, которые никак не объедешь (типа независимости Косова или русской агрессии в Грузии), это ТВ все же не может не показать – и этого мне хватит, чтобы их комментировать, чтобы, в сущности, просто высказывать свое отношение к ним. Пришла опять, в который уж раз, и мысль подписаться на тот же “The New Times”, и вот это как раз то, чем очень реально и ощутимо могла бы помочь Е.С. (по словам Миши, она очень сожалеет, что между нами как бы “пробежала черная кошка”, и хотела бы примирения. М.б., с этим она и дозванивалась мне пару раз в последние дни, – правда, оба раза говорили мы всего лишь считанные минуты, – когда мне дозвониться из–за испорченного телефона было уже практически невозможно). Если только по подписке получать 4 номера журнала в месяц не надо будет тоже через Демина.