Буреполомский дневник

Последние дни пошли разговоры, что “мусора”, где видят, снимают с зэков “олимпийки” – спортивные куртки, в которых тут все ходят. Другие теплые вещи тут вообще напрочь “не положены”, а теперь еще и эти отнимают... Не только новую, отличную теплую куртку уже 2 раза не взяли у матери, – но и за свою старую, прошлогоднюю, потертую, облезшую, страшную, с полностью рваными манжетами рукавов, в которой хожу, я стал опасаться. Кроме нее и “толстовки” с начесом от нижнего белья, – больше ничего теплого у меня нет, а зима, видимо, будет жуткая, лютая. Сижу, пишу – и в закрытой, с кучей людей секции у меня мерзнут ноги в шерстяных носках. А обилие “мусоров” и шмон сразу на 2–х бараках не обещают ничего хорошего, – обещают, например, очередное “построение”, шмон вещей в баулах (как уже был 27 ноября), просмотр и отъем всего “неположенного”, что одето под телогрейки... И деваться некуда, – если никто не сопротивляется, то они сильнее и все равно отнимут, в одиночку не отстоять. А за оставшиеся мне 816 дней будут ведь еще 2 новых года – 10–й и 11–й, будут еще лютые 2 зимы, и как их пережить совсем без теплых вещей, постоянно замерзая, и не сдохнуть. – непонятно...

15–35

И, наконец, последняя новость совсем добила: явилось опять шимпанзе! По всему бараку уже раздается знакомый сатанинский хохот. Это надолго – минимум до февраля, пока не выйдет отрядник. Лучше уж отрядник, чем эта тварь... Действительно, между НИМИ и шмонами – зажат теперь, как между молотом и наковальней. Новый год будет очень веселым. Особенно если с января опять поедут комиссии...

Эта мразь, главный спец по вшам, действительно спер у блатных брагу и был вчера ночью крепко бит за это. С появлением шимпанзе сегодня ему ожидалась добавка. На другого шныря – заготовщика, видевшего, как он утаскивал брагу и, видимо, выдавшего его, – он вчера ночью полез с ножом.

25.12.08. 18–05

20 “мусоров” с утра на наш “продол”. Шмон на 5–м и – вроде бы – на 9–м (тот “продол”). Постоянные хождения “мусоров” именно в этот барак весь день. Заводчиков, першийся, как думали, к нам, но оказалось – в СДиПовскую будку рядом с нами. Холодина на улице, – сильный бесснежный мороз, в то время как Москва и другие города, судя по ТВ, утопают в снегу. Весь день из дальнего конца секции, не переставая, несутся то злобные, безумно–яростные матерные вопли на кого–то, то все тот же истерический, совершенно психопатический смех, местами переходящий в визг. Днем, перед обедом, вдруг разболелась голова, но не левая половина, как обычно, а правая. Достаточно ощутимо болело. И замерз опять, как цуцик, – при таких морозах в бараке холодно, в одной спортивной курточке, как я хотел проходить всю зиму, не посидишь, надо поддевать “тепляки” от белья. И тут надо было с больной башкой собираться на обед шнуровать и завязывать эти проклятые ботинки; а тут как раз приперлись “мусора”, а после этого через убранную по случаю их прихода “шкерку” начали опять что–то глумливое вякать ублюдки–соседи...

Все это, и еще многое другое, и еще остающиеся до Н.г. шмоны, и проблемы со связью, и сам факт, что я до сих пор тут нахожусь, в этой жопе, среди отъявленных подонков и нечисти, – вызывает такую дикую, злую тоску, такую ненависть к ним ко всем – и к тем, и к другим, в погонах и в “фуфайках”, такую смертельную ярость и такое чувство обреченности, нелепости, бессмысленности всей этой жуткой и дурацкой жизни, – что, ей–богу, или их бы всех сжег живьем, не пощадил бы никого, или самому пойти и повеситься – но жить среди всей этой смрадной блатной падали и под одной с ней крышей я больше не в состоянии...

Связи так и нет до сих пор, со вчера. Эта нечисть блатная, запасной вариант на крайний случай, – сегодня утром дрыхла, когда я зашел. Когда ходит на завтрак со всеми, видимо, – тогда не спит, а когда не ходит, то дрыхнет с самой ночи до 8 часов и позже. Будить не станешь, да и все равно бесполезно, и я ушел, понадеявшись, что есть у матери теперь аж 2 номера тут, в бараке, – авось как–нибудь дозвонится. Но ни одна мразь тут пока что не спешит ко мне с телефоном, хотя мать наверняка дозванивается с часу дня. Все возвращается на круги своя; повторяется ситуация конца 2007 года, когда просто (нарочно, естественно!) перестали звать к телефону, и все, сколько ни звони сюда, а идти просить тогдашнюю однорукую мразь самому было вообще немыслимо...