Буреполомский дневник

А между тем – главная новость этих дней – началась война в Грузии! Сперва в Южной Осетии, а затем русские танки – 58–я армия – совершили агрессию против Грузии, да плюс русская авиация вчера бомбила грузинский аэродром. Дозвонилась вчера вечером Е.С. и спрашивала меня, что я думаю об этих событиях. Я, конечно, сказал ей, что всецело поддерживаю Грузию, что давно было пора покончить с де–факто российской аннексией Южной Осетии (в которой независимостью и не пахнет, – форменный вассал Москвы, хоть и официально не признанный даже самой же Москвой). С исключительным цинизмом 1–й канал ТВ показывает все эти слезливые репортажи из Цхинвали, разбомбленные дома, раненых детей, переполненные госпиталя и больницы, – как будто не было ни 94–го года, ни 99–го, не было русских варварских бомбежек Грозного и тоже – раненых детей, рыдающих женщин, оставшихся без жилья стариков на фоне руин... Только тогда это была агрессия России против непокорной колонии – и все было ОК, это называлось “наведение конституционного порядка”. А теперь вроде как стреляют по захваченной самими русскими территории, по русским “миротворцам”–оккупантам – и сразу обличительный пафос и благородное негодование Медведева, Путина, МИДа, 1–го канала и всей этой имперской мрази...

10.8.08. 6–03

Дикая тоска и дикая ненависть сжигают душу. 952 дня еще сидеть!.. И за что? За слова... И не выбраться раньше никак, все надежды бесполезны и смешны, никакого тебе УДО и прочих глупостей. Наоборот, сейчас еще нарушение повесят, во вторник, и так–то не было никаких шансов, а тут можно будет вообще забыть...

Нет никакого другого способа разговора с любыми российскими официальными лицами, как только их физическое истребление. Этот принцип верен абсолютно, везде и всегда, он универсален для этой рабско–тоталитарной страны любых веков. 100 лет назад Сипягина, Трепова, Плеве, Боголепова, великого князя Сергея, Столыпина, – смогли убить наши предшественники, террористы, вечная им слава и честь. И хотя за 100 лет эта кодла обзавелась бронированными автомобилями и особо обученной, натасканной охраной, – центральный террор стал очень затруднен, но вряд ли уж невозможен полностью. А уж про абсолютную возможность (и – обязанность каждого честного человека!) уничтожения обычных ментов, прокуроров, судей, чекистов среднего ранга и пр. и пр. – нечего и говорить. Эта возможность открыта каждому желающему и составляет единственный шанс – не изменить это проклятое государство, но покончить с ним навсегда!

9–22

Солженицын пишет в 4–м томе “Красного колеса” о Ленине, о его швейцарской эмиграции (1916): “Это изводящее состояние, когда вытягивает все жилы к действию, когда сдвигал бы горы или континенты, столько накопилось, напряглось, а применения силам нет, нет применения от концов пальцев и к людям, не подчиняются партии толпы и континенты, но разнохарактерно и бестолково толкутся и кружатся, не зная куда – а ты один знаешь! – но зря вся твоя энергия, и замыслы зря, перегорает вся сила на убеждение полудесятка молодых швейцарцев в Кегельклубе”. Это ведь прямо обо мне! Только тут, в заключении, перегорает вся энергия еще более впустую, чем у Ленина – в эмиграции, но все же на воле. В моей киевской 2–хмесячной “эмиграции” в 2004–м хоть интернет был, не говоря уж о телефоне, ограниченном только деньгами, а не “мусорами”, как здесь... Обидно до смерти: только вот 34 исполняется через пару недель, всего–то! И силы еще есть, и здоровье кое–какое все же осталось (вот только нога проклятая!.. Из–за нее добровольцем на войну я уже не гожусь, увы...), а уж энергии, и замыслов, и планов, и трудолюбия, и работоспособности... – хватило бы на 10–рых, но применения им нет... И будет ли когда–нибудь, хотя бы после (если доживу) освобождения – будет ли возможность что–то сделать, что–то изменить в этом мире, – черт его знает! Будет ли смысл жить дальше...

12.8.08. 8–35

Хочется начать писать прямо с площадных ругательств, я еле сдерживаюсь, – такая ненависть, тоска, отчаяние кипят в душе, так тошно просыпаться здесь каждое утро, проводить одинаковые день за днем (разнообразимые только лишь неприятностями), так невыносимо давят эти оставшиеся 950 дней срока. Выйти – и мстить ИМ, залить кровью, уничтожить дотла это проклятое государство!..

Вышел из изолятора юный мразеныш, который, по свидетельствам соседей–очевидцев, лазил ночью по моим сумкам и обворовал меня, пока я был на длительной свиданке. И что же? Когда – в самый день моего выхода со свиданки – его закрыли в ШИЗО, – вся эта “братва” подходила и говорила мне: вот он выйдет из изолятора – мы с ним поговорим, мы с ним разберемся, “будут заданы вопросы” и т.д. И вот он вышел – и что же? Никаких вопросов – по крайней мере, меня как потерпевшего никто ни о чем не спрашивает. Вся история давно забыта и похерена. За руку этого воришку никто не поймал, так что тем более и говорить не о чем...