Читаем Буревестник полностью

Повернувшись к грозно ревевшему за его спиной морю, Адам заметил у берега что-то черное — это была человеческая голова — и вошел в воду, но голова тотчас же исчезла. Следующий вал выбросил Емельяна с исказившимся от смертельного ужаса лицом. Адам схватил его за руку и, опустившись рядом с ним в воду, цепляясь свободной рукой за песок, повлек его за собой и вытащил на берег. Серые, как у матерого волка, волосы Емельяна были забиты песком, лицо было мертвенно-землистого цвета, взор потух. Он долго лежал на боку, свесив свою большую, квадратную голову и опустив веки на глубоко ввалившиеся глаза. Адам лежал рядом с ним на животе, уткнувшись лицом в песок и чувствовал, как под ним дрожит земля от прибоя. Закрыв глаза и с наслаждением вдыхая воздух, он ощущал необычайную легкость во всем теле, воздушность, какую-то прозрачную чистоту. Горло судорожно сжалось, но слез не было. Он снова поднялся на ноги. Емельян повернулся и поглядел на товарища. Его до неузнаваемости исхудалое лицо осветилось ласковой улыбкой. Засунув руку в карман парусиновых штанов, из которых ручьем текла вода, он достал что-то и посмотрел на свою раскрытую ладонь. На ней лежали комочек мокрой бумаги, маленькая кучка промокшего табака и пара еще сохранивших свой первоначальный вид папирос. Остальные совсем развалились. Емельян, волочась, как раненый зверь, дополз до сухого места, расправил сохранившиеся папиросы, бережно положил их на песок сушиться, потом закрыл глаза и, казалось, задремал.

Медленно, чувствуя страшную слабость в коленях, Адам отправился отыскивать более отлогий склон; найдя, полез наверх и добрался до верхнего края обрыва. За его спиной ревело море и добивало о скалы их лодку. Правее, в клокочущей у берега пене, то показывалось, то исчезало тело утонувшего Афанасие. Кругом, со всех сторон, завывал холодный ветер, от которого на Адаме быстро просыхали приставшие к нему водоросли, соль и песок. Над ним, среди туч, виднелись широкие прогалины ясного, бледного неба. Впереди расстилались пологие холмы и желтая выжженная земля с редкой травой без единого дерева. Жилья нигде не было видно. Ветер гонял по степи смерчи пыли, из-за туч падали косые лучи солнца; дальше стояли синие стены криво падавшего дождя, но здесь все утопало в пыли. «Где-нибудь поблизости должны же быть люди», — подумал Адам и пошел их разыскивать.


Конец.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза