Буревестник (СИ)

  Это помогло, смягчило. Упаковала мне в пакет и пенициллин, и спирт и десяток шприцов.

  - Зачем так много? - спрашиваю.

  - Они одноразовые.

  - Да ну ещё, баловство. Дайте один, а то слишком дорого выйдет. Я его кипятить буду.

  - Возьмите ещё ксилометазолиновые капли, чтоб снимать отёк в носу.

  - Благодарствуйте.

  - А про открытия доктора Полинга вы слышали?

  - Краем уха.

  - Для укрепления иммунитета надо принимать аскорбиновую кислоту. У меня её всю разобрали, но она содержится в цитрусах: апельсинах и лимонах.

  - Вот спасибочки, мисс! Вкусная была?

  - Кто?

  - Собака, которую вы съели на своём деле.

  Смеётся.

  - А как вас звать?

  - Эмма.

  - Это не про вас писатель Остин недавно книжку выпустил?

  Ещё пуще заливается. А тут сзади какая-то скрюченная перечница встревает:

  - Молодой человек! Писатель Остин был женщиной, которая умерла сто лет назад. Не отвлекайте провизора и не задерживайте очередь!

  Я хотел что-нибудь возразить, глядь - а в аптеку и впрямь народ набился, довольно мрачный, так что пришлось смотать удочки.

  Как ни удивительно, я прихватил "Трамвай" и с ним пошагал в книжный, на соседнюю улицу. Продавец увидел меня и крикнул в угол:

  - Мисс Розенталь, тут возврат.

  Явилась ряженая.

  - Красивая, - говорю ей, - у вас фамилия.

  - Еврейская, - отвечает заносчиво.

  А что я? Я с передовыми взглядами знакомый.

  - Это мне совершенно всё равно.

  - Вам понравилась пьеса?

  - Нет!

  И выдал ей всё, что у меня накипело от финтов Стэна и Бланш, вырулил и на актёров, на театр и кино вообще, на то, как это могут понять зрители...

  - Что если, - заканчиваю, - от таких сюжетов мужчины и женщины потеряют уважение друг к другу? Что тогда с миром станется!?

  - Вы интересный юноша, - произнесла она, - Не будь я лесбиянкой...

  Ага! Вот прям сейчас забьюсь в пуританских судорогах!

  - Это вы всё сочиняете, чтоб неугодных парней отшивать, а явись, который вам приглянется, так вы с ним рысью под венец.

  Она сгримасилась, хотела, видно, парировать, но тут в магазин вошла ещё одна женщина, молодая, моих примерно лет, и вся с головы до ног в чёрном. Я посторонился от прилавка.

  - У вас есть "Заводной апельсин"? - обратилась незнакомка к продавцу.

  - Остался последний экземпляр, мисс. И... я бы не советовал подобное чтиво леди: грубости, знаете ли, непристойные сцены...

  - Я всё же возьму.

  Она была бледная, говорила глухо.

  - У вас какое-то несчастье, милая? - спросила Розенталь; это прозвучало с искренней заботой.

  - Да. Несчастье, - сказала девушка и быстро вышла на улицу.

  - Знаете, кто это? - продавец перегнулся к эпатажной еврейке, - Кармен Грей, у которой пропала без вести сестра.

  В висках застучало. Я выбежал, пометался по улице, потом застыл столбом, собираясь с мыслями... Как странно! Я думал, она младше Миранды... Совсем не красавица. Или от горя так осунулась?...

  Заставил себя пойти в продовольственный. Лимоны, апельсины, много апельсинов!

  Полуденное солнце освещало мой обратный путь. Получив пенициллин, моя тревога улеглась, я как бы снова полностью контролировал ситуацию, так что не особо торопился и всё думал о Кармен...

  Дома мне быстро напомнили, в каком я положении и с кем имею дело. Подвал оказался запертым. В комнате - духота, жара. Мэриан, вся всклоченная, лезет со стаканом... в бачок над унитазом.

  - Что ты делаешь!?

  - От жажды подыхаю!!! - рычит она, - Ты зачеб, дуредь, дверь запер!!? Я уж и рукобойдик ведь высосала, да таб вода давдо протухла!

  Она так странно говорила из-за забитого носа, который у ней успел покраснеть, как редиска.

  - Слушай, я виноват, но всё исправлю! Только слезь с унитаза... Вот так. Пойдем теперь...

  - Пальто давай! Я вся взопрела тут!

  Закутал простуженную мегеру, отвел наверх, налил кипячёной воды, поставил чайник.

  - Я купил тебе гору лекарств. Вот для начла закапай это в нос... Глову кверху держи. Открой рот - я горло посмотрю...... Ничего не вижу. Болит?

  - Болит.

  - Кашель есть?

  - Есть.

  - А жар?

  - Дочью был. Сейчас - дед.

  Это нос ещё не продышался.

  - Ты не волнуйся, дорогая, я тебя вылечу.

  Выслушав про антибиотик, она мотнул головой:

  - Лучше здаешь чего...

  И понеслось! Она сварганила гремучую смесь из горячей воды, соды, соли и йода, принялась то полоскать ею горло, то промывать нос, вурызжа им, как слониха - хоботом. Я поставил на огонь все кастрюли, чтоб делать ей горячие ванны для ног и рук, куда полгалось сыпать горчищу. Затем мне было велено накалить в сковороде крупную соль, быстро пересыпать в носок и завязать узлом... Нужно ли говорить, что я изрядно обжёгся, половину соли просыпал, а носок оказался дырявым? Ну, уже сказал. Всё же я домучил и это прогревательное приспособление, которое немедля оседлало переносицу Мэриан. По моей настоятельной просьбе она съела также три апельсина, а затем, словно бы в отместку, потребовала того, что, по её кривым понятиям, в сто раз полезней: чеснок! Распилила крупный зубец и запихала половинки себе в ноздри, другой приказала мелко порезать и посыпать зловонной крошкой бутерброд, съела, запила горячим сладким чаем с лимоном, отдышалась и сказала:

  - Вот ещё пару таких же дабашь, басла де жалей. И кипяточку в доги плесди.