Буря

— Что вы сделали со мной, черт возьми? Поджарили мне мозги электромагнитными волнами?

Порывшись в ящике кухонного стола, доктор Мелвин достал пинцет. Он подошел поближе и сказал, нацелив его мне в глаз:

— Постой смирно одну секунду.

Я замер на месте, а он залез мне в ухо и достал оттуда маленькое металлическое устройство. Я уставился на него так, словно это был таракан, и почувствовал себя грязным или, скорее, оскверненным.

— Этот прибор транслирует звук тебе в ухо во время сна. Я запрограммировал его на уроки иностранного языка. Это обычная запись, не более того, — принялся объяснять доктор Мелвин спокойным голосом, который я так хорошо помнил из детства. — Произошло то же, что и со схемами, на которые ты смотрел вчера. Только тогда работала твоя зрительная память, а этой ночью — слуховая.

— Но… как я могу понимать язык, которому меня не учили? Я ведь ни слова не могу сказать на фарси. И пока вы не сказали, даже не слышал разницы в звучании. — Я пригладил волосы, понимая, что должен сосредоточиться на том, чтобы получить информацию. Сейчас нужно узнать как можно больше, обдумывать буду позже. И паниковать тоже потом.

— Ты не можешь говорить на фарси, потому что речь — это моторный навык. Тренироваться в произнесении слов нужно не меньше, чем бросать мяч в бейсболе или ездить на велосипеде, — объяснил Мелвин.

— Это всего лишь означает, что ты можешь впитывать информацию, как губка. Но никогда не будешь знать того, чему тебя не учили. Твой уровень интеллекта выше среднего, но ты отнюдь не гений и даже не близок к этому, — добавил отец. — В этом и состоит разница.

— Какое облегчение, — пробормотал я. — Итак, получается, этот эксперимент… «Аксель», или как вы его назвали, заключался в том, что вы вставили магнитофон мне в ухо?

Мелвин посмотрел на отца, а тот, в свою очередь, уставился на Маршалла. Шеф Маршалл взглянул на часы и произнес:

— У нас нет времени это обсуждать. Давайте посмотрим, как он воспримет то, что произошло.

— Кто? Я? — удивился я. — Что еще произошло?

— Я слышу шаги в холле.

Я бросился бежать еще до того, как они успели пошевелиться, но вскоре услышал за собой топот ног. Из телевизионной комнаты, покачиваясь и протирая глаза, вышла Холли. Увидев всех нас, она остановилась:

— Ой… я только хотела посмотреть, куда ты подевался, — сказала она мне.

Что-то в выражении ее лица насторожило меня. Она водила рукой по воздуху, пока наконец не наткнулась на стену перед собой, и тут же прижалась к ней лбом. Я положил руки ей на плечи.

— Холли, с тобой все в порядке?

— Что? — пробормотала она.

— Это наркотики, — сказал Мелвин.

— Какие наркотики? — возмутился я и уже собирался повернуться, но Холли качнулась в сторону, и мне пришлось придержать ее.

— По правилам мы обязаны были сделать это для ее безопасности, — сказал Маршалл.

— Мне плевать на ваши правила! — я сверлил отца взглядом. — Поверить не могу, что ты позволил им это сделать.

Я поднял Холли на руки. Закрыв глаза, она продолжала ощупывать все вокруг. Наконец ее пальцы нашли мое лицо и замерли у меня на щеке.

Я отвернулся и понес ее в телевизионную комнату.

— Джексон, ее имя следующее в списке Маршалла, — произнес отец настолько тихо, что я едва расслышал его.

У меня возникло такое чувство, что порыв ветра сбил меня с ног. Я медленно повернулся:

— Кто-то хочет причинить ей боль? Но почему именно Холли?

— Мы только что получили эту информацию и как раз обсуждали ее, когда ты вошел, — сказал отец.

Первым заговорил Маршалл:

— Эта девочка — отличный способ подобраться к тебе. Один из многих. Я не сомневаюсь, что найдутся и другие. Думаю, ты сам запустил этот процесс в две тысячи девятом, раскрыв свои способности во время какого-то прыжка. До этого нам удавалось убедить их, что ты не представляешь никакой ценности… потому что абсолютно нормален.

У меня подкосились ноги, и, спотыкаясь, я побрел к кушетке, чтобы усадить Холли, пока я не уронил ее. Пробормотав что-то, она зарылась лицом в подушки.

Я сел на пол у изголовья. Я один виноват в том, что застрял здесь и во всем, что случилось с Холли. Моя карма здесь совершенно ни при чем — все имеет под собой настоящую, конкретную причину. Если бы я не занимался глупейшими экспериментами с Адамом и рассказал кому-нибудь… Я едва мог говорить, и все же выдавил из себя несколько слов:

— Почему они хотели, чтобы я пошел с ними? И спрашивали, не вступали ли правительственные агенты со мной в контакт?

Я замолчал и посмотрел на Маршалла, который по-прежнему оставался спокоен и кивал, словно знал, что я только что ответил на собственный вопрос.

— Они хотят, чтобы я был на их стороне, — хрипло произнес я. — «Враги времени».

Потом заговорил отец:

— Да, Джексон, но мы не допустим, чтобы что-нибудь случилось с тобой… или с Холли. Особенно теперь, когда мы в курсе того, что происходит.

Внезапно у Мелвина округлились глаза, и в тот же миг отец с Маршаллом выхватили пистолеты и нацелили их в сторону кушетки. Я вскочил с пола и оказался лицом к лицу с женщиной. Прежде всего мне бросились в глаза ее волосы.