Буря. Двенадцатая ночь. Зимняя сказка

                               Государь мой!
Быть может, я небрежен, глуп, труслив:
Нет человека, чтоб когда-нибудь
Свою небрежность, глупость или трусость
Среди бесчисленных деяний мира
Не выказал; но если только в ваших
Делах я добровольно был небрежен,
Виной была лишь глупость; коль усердно
Разыгрывал глупца, – я был небрежен,
Не взвешивал последствий; коль боялся
Поступков я с сомнительным исходом,
Успех которых мог бы осудить
Невыполненье их, – то был лишь страх,
И мудрым свойственный. Так, государь:
От этих недостатков ведь и честность
Не может быть свободна; но молю вас
Прямее быть: позвольте мне взглянуть
Вине моей в лицо; коль не признаю —
Я не виновен.

Леонт

                    Разве ты не видел
(Не мог не видеть; иль твои очки
Плотней рогов бычачьих?), иль не слышал
(Где все так ясно, там молва не может
Безмолвствовать), или не думал (мысль
В том не живет, кто этого не думал),
Что неверна жена мне? Сознавайся
(Иль будешь ты бесстыдно отрицать,
Что у тебя есть зренье, слух и мысль?),
Что королева – притча во языцех
И хуже девки-пряхи, что сдается
Еще до свадьбы. Согласись, сознайся.

Камилло

О, я не мог бы слушать, как поносят
Владычицу мою, не загоревшись
Желаньем отомстить. Клянусь душой,
Впервые слышу я слова, что к вам
Нейдут. Их повторять – не меньший грех,
Чем тот… будь правдой он!

Леонт

                                      Да! Так шептаться,
И льнуть щекой к щеке и носом к носу,
И целовать в полуоткрытый рот,
Смех вздохом прерывать (вернейший признак
Разбитой чести!) Ездить стремя в стремя,
В углах шептаться, гнать часы, желать
Час обратить в минуту, утро – в ночь,
Желать, чтоб все глаза кругом ослепли,
Чтоб на свободе их глазам грешить,
Все это – ничего? Да, но тогда
Весь мир, со всем, что в нем, – ничто; и небо —
Ничто; и вся Богемия – ничто;
Жена моя – ничто, и все – ничто,
Коль это есть ничто!

Камилло

                             Король мой добрый,
Безумье скорее излечите:
Оно опасно.

Леонт

                   Говори, я прав?

Камилло

                                   Нет, нет!

Леонт

Я прав. Ты лжешь, ты лжешь, Камилло,
Ты лжешь, – тебя за это ненавижу.
Ты глупый олух, безголовый раб
Иль жалкий соглашатель, безразлично
Глядящий на добро и зло, готовый
Любое выбрать. Будь в ней печень так же
Отравлена, как жизнь, она б и часу
Не прожила.

Камилло

                   Кто ж отравил ее?

Леонт

Тот, кто ее, как медальон, повесил
Себе на шею! Кто? Король богемский!
Будь только у меня такие слуги,
Чтоб честь мою любили наравне
С своею выгодой, они б свершили
То, что деянью злому помешало б.
Ведь ты был кравчим короля; тебя я
Возвысил из ничтожества. Ты видишь
Так явственно, как небо видит землю, —
Как мучусь я: ты б мог приправить кубок,
Чтоб моему врагу дать вечный сон.
Мне тот напиток дал бы исцеленье!

Камилло