Буря на Эльбе

Как можно одним предложением так красиво описать самую глубокую, самую печальную суть жизни? Лили смотрела, как за окном клубится туман. Он прижимался к стеклам, заставляя казаться белыми и непрозрачными, и заливать комнату тусклым светом. В камине потрескивал огонь. В доме было странно тихо. Ханна спала, Генри был неизвестно где. Возможно, у своей любовницы.

Лили вздохнула, снова взяла книгу, но не могла сосредоточиться. Слова все еще эхом звучали у нее в голове. Они затронули что-то глубоко внутри нее, заставив погрузиться в раздумье.

Это правда. В мире нет ничего постоянного, все меняется с каждым днем, с каждой минутой – когда что-то появляется, то потом исчезает. Моргнешь – и осень превратится в зиму, моргнешь снова – и крокусы зацветут. События, которых с нетерпением ждешь, превращаются в воспоминания. Особенно отчетливо понимаешь это, наблюдая за взрослением ребенка.

Ханна меняется с каждым днем. И каждый прошедший день означал еще один день, который Йо пропустил. Который никто никогда не сможет вернуть. Йо никогда не узнает, как выглядела его дочь, когда только родилась. Как пахла, такая сладкая, теплая и неповторимая. Он никогда не услышит ее первого слова, не увидит первых шагов, не узнает, каково это – гладить ее маленькие пальчики. С каждым днем Ханна взрослеет. И с каждым днем они с Йо отдаляются друг от друга.

Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появился Генри. Лили поняла, что он пьян, еще до того, как почувствовала волну исходящего от него перегара. Ее сердце забилось с удвоенной силой, но она оставалась спокойно сидеть на месте.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровалась, хотя прекрасно знала, что в таком состоянии ее вежливый тон действует на Генри как красная тряпка на быка.

Генри захлопнул за собой дверь и стянул перчатки. Его щеки пылали, на волосах блестели капли тумана. Что-то случилось. Лили показалось, что воздуха в комнате вдруг стало не хватать, словно стены сузились.

– Эленор беременна, – произнес Генри со смесью гордости и гнева.

Лили не ответила.

– Ты слышала? – Он шагнул к ней. – Эленор. Беременна. Мой первый ребенок. И от кого? От моей любовницы.

Лили моргнула.

– Я… рада, – медленно произнесла она.

Генри уставился на нее во все глаза.

– Ты рада? – недоверчиво переспросил он. Его голос прозвучал опасно тихим. – Рада, говоришь?

Кожу Лили начало покалывать.

– Я только хотела… – начала она, но Генри в два шага оказался рядом с ней, схватил ее за подбородок и вдавил в диван всем своим весом.

– Ты в своем уме? Тебя это радует? – прорычал он, забрызгивая ее слюной. – Ты моя жена, ради всего святого! И ты радуешься, что другая женщина ждет от меня ребенка? Ты должна быть беременна! Ты!

Лили ничего не могла ответить. Она попыталась оттолкнуть Генри, но тот перехватил ее руку и вдавил колено ей в живот. Было ужасно больно, но Лили не издала ни звука.

– Тебе должно быть стыдно. Прошло два года, а ребенка все нет!

Лили знала, что Генри надеется получить от нее какую-нибудь реакцию, знак того, что он все-таки что-то для нее значит. Безразличие Лили злило его так, как никогда прежде. Внезапно Генри схватил ее за волосы. Это было так больно, что она вскрикнула. Генри начал задирать ее юбки грубыми движениями, и когда она поняла, что он задумал, ее охватила холодная паника.

– Генри, прекрати сейчас же! – закричала она, сопротивляясь изо всех сил, но Генри вдавил ее лицо в подушку дивана. Лили с ужасом поняла, что ничего не может сделать. Он намного сильнее.

Она заставила себя сохранять спокойствие, хотя сердце бешено колотилось у нее в груди. Не то чтобы этого никогда не случалось. Будь воля Лили, они бы никогда не прикоснулись друг к другу, но Генри еще до свадьбы ясно дал понять, чего ожидает от их отношений. Однако Лили пыталась любым способом избежать близости – жаловалась на боли, усталость и тошноту, вела себя так холодно и пренебрежительно, что у Генри самого пропадало всякое желание. С тех пор, как у него появилась Эленор, Лили лишь изредка приходилось терпеть его прикосновения, но приходилось – когда она слишком упорствовала, или вела себя слишком нахально, или когда он сильно выпивал. И он имел полное право так поступать. В конце концов, сексуального насилия в браке не существовало – с юридической точки зрения.

Стиснув зубы, Лили подумала о том, скольким женщинам приходится терпеть подобное каждый день. Генри только что вернулся от Эленор. Его действия преследуют единственную цель – унизить ее. Он хочет, чтобы она умоляла, злилась, боялась. «Не дождешься», – подумала Лили, несмотря на ужасную боль.

Закончив, Генри рухнул на нее, как мешок с песком. Лили замерла и прислушалась к себе. «Ничего не изменилось», – подумала она, и это придало ей сил. Что бы Генри ни сделал, Лили справится, как справлялась последние несколько лет. На секунду она подумала о прежней Лили, о той юной девушке, которой Генри дарил серьги и читал стихи. Она была такой невинной и наивной, так жаждала любви… На мгновение Лили увидела ее перед собой. Юная девушка стояла, прижав руки ко рту, и дрожала от ужаса.