Буря на Кавказе

Армяно-азербайджанский конфликт, ставший три с небольшим десятилетия назад одним из триггеров распада СССР, был интернационализирован. Сегодня его уже невозможно рассматривать исключительно как противостояние двух бывших союзных республик. И до «осенней войны» на его динамику влияли внешние игроки (та же Турция еще в начале 1990-х гг. стала последовательным союзником Азербайджана и закрыла сухопутную границу с Арменией). Но беспрецедентное военно-политическое вмешательство Анкары в события сентября — ноября 2020 г. резко повысило ее значение в процессах в Закавказье. Геополитическому лидерству Москвы в регионе был брошен решительный вызов. В то же самое время турецкому руководству не удалось произвести радикальную ревизию формата мирного урегулирования путем либо полной заморозки работы Минской группы ОБСЕ, либо ее полного вытеснения из процесса разрешения конфликта. Турции также не удалось стать главным медиатором в переговорах между Азербайджаном и Арменией, эта роль осталась за Россией. Как, впрочем, и монополия на проведение миротворческой операции на карабахской земле. При этом усиление Анкары вызывало опасения не только со стороны России, но и со стороны Ирана. Оно также создало определенные коллизии в ее отношениях с западными союзниками по НАТО (США и Францией, являющимися вместе с Россией сопредседателями Минской группы). Укрепление турецкого и российского влияния в Закавказье представляет серьезный вызов для Вашингтона. И скорее всего, США вместе с союзниками будут пытаться снизить риски от возможного появления различных евразийских коалиций (пускай даже ситуативных) без американского участия.

В то же самое время интернационализация армяно-азербайджанского конфликта не сделала менее острыми неразрешенные проблемы в отношениях между Ереваном и Баку в спектре от демаркации границы, установления дипотношений, разблокирования транспортных коммуникаций до уточнения финального статуса Карабаха.

Таким образом, события сентября — ноября 2020 г. подтвердили правильность формулы Карла Клаузевица о том, что «исход войны никогда не представляет чего-то абсолютного». Эти неоднозначные итоги и их множественные интерпретации дают основания говорить о том, что Закавказье в обозримой перспективе ожидает серьезная реконфигурация сил, а конфликтная динамика в регионе будет не упрощаться, а усложняться.

Азербайджан и Армения в условиях нового статус-кво

На первый взгляд военно-политический успех Азербайджана по итогам «осенней войны» выглядит бесспорным. За 30 лет после распада Советского Союза Азербайджан стал вторым после России государством, пострадавшим от вооруженной сецессии, потерявшим контроль над рядом территорий, но сумевшим его вернуть. Принципиальным различием между двумя этими кейсами было то, что чеченские сепаратистские настроения не опирались на поддержку соседнего самостоятельного государства, тогда как в связке непризнанная НКР — Армения таковая присутствовала.

На протяжении 26 лет, с момента вступления в силу Соглашения о бессрочном прекращении огня 12 мая 1994 г. и до подписания трехстороннего заявления 10 ноября 2020 г., фактический суверенитет Армении распространялся на 13,4% территории, признаваемой на международном уровне как часть Азербайджана. Это включало 92,5% территории бывшей Нагорно-Карабахской автономной области, а также пять смежных с нею районов полностью (Лачинский, Кельбаджарский, Кубатлинский, Зангеланский и Джебраильский), а два района — частично (Агдамский и Физулинский). Подобная территориальная конфигурация делала армяно-азербайджанский конфликт во многом уникальным среди постсоветских противостояний. В данном случае речь шла не только о самоопределении армянской общины Нагорного Карабаха, не согласной быть частью суверенного Азербайджана, но и об оккупации части регионов сопредельной страны.

По итогам первой армяно-азербайджанской войны в мае 1994 г. военно-политический успех Еревана и Степанакерта был заморожен, после чего начались поиски мирного урегулирования на основе двух «корзин» — деоккупации азербайджанских районов и определения статуса бывшей НКАО. При этом вторая «корзина» фактически делилась на две неравные секции в соотношении пять плюс два. Территории, являющиеся коридором между непризнанной республикой и Арменией (Лачинский и Кельбаджарский), рассматривались как особый пункт переговоров. На основе многочисленных компромиссных и не до конца проработанных процедурных формул конфликтующим сторонам сопредседателями Минской группы ОБСЕ были предложены так называемые базовые принципы. Они предполагали возвращение под азербайджанский контроль районов, примыкающих к бывшей автономии, и проведение юридически обязывающего референдума о статусе Карабаха.