Буря на Кавказе

Таким образом, налицо формирование новой повестки армяно-азербайджанского противостояния, в которой тема собственно Карабаха отойдет на второй план. Но это не означает, что рано или поздно коллизии вокруг российских миротворцев, турецкого военного присутствия в Азербайджане или внутренняя дестабилизация в странах — участницах конфликта снова не актуализируют ее. Несмотря на то что миф о превосходстве армянской армии и неумении азербайджанцев воевать развеян, а Баку добился значительных успехов, появились новые факторы, позволяющие говорить о неоднозначных как минимум результатах «осенней войны» 2020 г.

Российско-турецкий кондоминиум на Кавказе: Сирия 2.0?

По справедливому замечанию российского востоковеда Виталия Наумкина, новый виток обострения в Нагорном Карабахе обозначил «тесную связь между Южным Кавказом и Левантом». В дни «осенней войны» многие журналисты, политические аналитики, представители разведывательных сообществ и государственные деятели из различных стран фокусировались на оценке возможного участия боевиков из региона Ближнего Востока в армяно-азербайджанском противостоянии. Баку и Ереван обвиняли друг друга в привлечении различных радикальных группировок в спектре от джихадистских организаций и протурецких прокси из Сирии и Ливии до формирований и курдской и армянской диаспор. Масштабы и степень реального воздействия ближневосточных боевиков на исход «осенней войны» 2020 г. еще предстоит адекватно изучить.

Между тем оценка связки Кавказ — Ближний Восток с точки зрения перспектив безопасности в Евразии выходит за рамки вопроса об экспорте террористических группировок в Нагорный Карабах. В первую очередь следует зафиксировать беспрецедентное вовлечение Турции — одного из главных ближневосточных бенефициаров — в постсоветский конфликт. Анкара в Ираке, Ливии, Сирии и в определенной степени в Катаре и Палестине продемонстрировала готовность применять силу и менять статус-кво без оглядки как на своих союзников по НАТО, ведущие региональные державы (Египет, Израиль, Саудовскую Аравию), так и на Россию. До 2020 г. ни одна держава не вмешивалась в противостояния на территории бывшего СССР столь масштабно. Даже США и их союзники по Североатлантическому альянсу в августе 2008 г. и феврале — марте 2014 г. ограничились санкционным давлением или военными демонстрациями. Свою роль в «осенней войне» на Кавказе Анкара символически закрепила во время парада победы в Баку 10 декабря 2020 г., когда рядом с Ильхамом Алиевым на трибуне стоял Реджеп Эрдоган. Выступая на пресс-конференции перед саммитом НАТО 13 июня 2021 г., президент Турции назвал «турецко-азербайджанское братство основой для мира и благополучия на Кавказе». Через два дня после этого Алиев и Эрдоган подписали Шушинскую декларацию о союзничестве. Еще один символический акт — подписание стратегически значимого документа в бывшей столице Карабахского ханства, городе, который на протяжении 28 лет находился под армянским военно-политическим контролем.

Армяно-азербайджанский конфликт, актуализированный в процессе распада Советского Союза, как и проблемы Абхазии, Приднестровья и Южной Осетии, имел ряд принципиальных отличий от всех перечисленных выше кейсов. Если большая часть постсоветских противостояний, начавшись как этнополитические конфликты, уже к началу 2000-х гг. стали частью конфронтационной повестки в отношениях между Россией и Западом, то противоборство Армении и Азербайджана в эту логику не вписывалось. Как верно заметил известный российский дипломат, автор фундаментальной книги «Мир Карабаху» Владимир Казимиров, еще в 1990-е гг. «…сложилась весьма противоречивая картина: и взаимодействие России с Минской группой, и их соперничество»: «Не секрет, что ряд западных государств пытались не дать России, пользуясь ее ослаблением, сохранить влияние в Закавказье. Их общей задачей было противодействие более эффективному посредничеству России под внешне весьма благозвучным предлогом сведения воедино посреднических усилий в рамках Минской группы».