Буря настигнет

Я пристально вглядывался в испуганные глаза. Поразительно. Какова перемена! Куда только подевалась спесь и гордыня? Почему-то я разочарован. Ожидал, что отец, увидев магию, будет продолжать гнуть свою линию, ничего не страшась?

Возможно. И теперь утратил свой авторитет для меня. Да, я ненавидел отца, но иногда себе признавался, что восхищаюсь им. Сейчас он свалился с пьедестала.

— Мы заключили некоторый договор…

— В обмен на что ты ее отпустил?

— Она будет работать на меня. Под прикрытием выполнять разные задания…— Отец опасливо взял меня за предплечья, поморщившись. Наверняка ткань неприятно врезалась в кожу, ибо я крепко держал его за шкирки. — Отпусти, пожалуйста, давай спокойно поговорим.

Я разжал руки и направился к креслам, по пути захватив бутылку воды и осушив ее.

— Нам не о чем особо говорить. Просто скажи, как вы договорились с ней связаться в следующий раз.

— Ты потерял голову, Ирий… Она преступница. У нее скверный характер, нет образования…

— И ты взял ее на работу!

— Шпионить — единственное, что она умеет! Мне не хотелось бы видеть ее матерью своих внуков. Она не годится…

— По-твоему, меня волнует твое мнение? Прошу прощения, но по поводу моей жизни меня не волнует ничье мнение, кроме моего! К тому же смешно слышать, как тебя волнует судьба твоих внуков, когда тебя почти десять лет не волновала моя жизнь…

Приоткрытый рот отца захлопнулся. Он опустился в кресло с высокой спинкой и, потупившись, сказал:

— Я договорился с Беатрисой о встрече завтра. Не стоит требовать адрес — я сам спрошу ее, не передумала ли она. Ведь она говорила, что не хочет с тобой видеться.

Лжет или нет?

— Жду завтра от тебя звонок, — бросил я напоследок и, открыв магией замок, покинул кабинет.

Мне надо прийти в себя. Вот она сегодня утром была в моих руках, вот ее забрали, там ее убили, а потом оказалось, она жива.

В пустом коридоре я прижался лбом к стеклу. За окном набирала силу пуховая буря. Уже наладила воздушные потоки бесовка? Я готов был сорваться с места и бегать по улице, зарываясь ногами в пуховые сугробы, звать ее, кричать, лишь бы увидеть, лишь бы убедиться, что она вправду жива.

Потерял голову… Я не влюбился, нет, я вляпался во что-то серьезнее. Куда там сравнить эйфорию от концерта… Она померкла. Во мне будто вместо нервов оголенные провода — искрят, плавят, сжигают все вокруг.

Раньше ведь вместо нервов были струны, строчки, клавиши. Во что я превратился? В дикого безумного зверя, вечно голодного. Рядом с ней невозможно насытиться, а вдали от нее — умираю.

Я вялым шагом, пошатываясь, побрел по коридору. Как дожить до завтрашнего дня? Возможно, отец солгал. Но в итоге у меня испарилась наглость постоянно дергать его и отрывать от пола.

Влить в себя литр виски и поспать там, где свалит, — хорошая идея.

Бесовка правда согласилась на то, чтобы мир посчитал ее умершей и я в том числе? Если да, если ей настолько плевать, то лучше бы я никогда ее не любил.

У машины, на бампере которой фанатки фломастерами написали номера телефонов, склонилась девушка. Еще одна фанатка? Она одета в серые штаны, черную кофту и кепку, с фонариком пыталась разглядеть что-то в салоне.

Едва уловимые характерные движения рук — немного нервные, будто вечно куда-то спешит. Округлые ягодицы. Осторожная, мягкая поступь. И сердце не солжет — оно чувствовало на расстоянии, бешено заскакало в груди.

Я приготовился бежать, догонять. Благо, сегодня нога в порядке. Но пока не спугнул, медленно шел навстречу. Диких усилий стоило не броситься стремглав, не сграбастать ее в охапку, не зацеловать до смерти.

Она, может, наконец-то ощутила на себе мой пронизывающий взгляд, ибо обернулась. Я напрягся, готовясь ринуться в погоню. Но она не бежала. Выпрямилась, выключила фонарик и слегка приподняла козырек кепки.

Чужие губы дернулись в улыбке. Карие глаза блеснули. Другая внешность, но это она. Я быстро подошел и замер от нее на расстоянии метра, будто напоролся на прозрачную стену.

— Это я… Жива, как видишь. Поговорим в машине? Только давай без фокусов — у меня мало времени.

Глава 29. Беатриса

Я не смогла. Пусть кивала, когда отец Ирия, Йерун Нордли, говорил, что лучше для всего мира, если умру. Тем более для Ирия…

Но в вихре спутавшихся потоков воздуха и пуха меня прорвало. Я расплакалась. Чуть не загубила деревья. Слезы застилали взор, мешая видеть, мешая верно разматывать смерч.

Пух всегда чутко влиял на мои эмоции, будто задевал что-то в душе. Бывало, лишал негатива, расслаблял, а бывало — взрывал во мне то, что, казалось, намертво погребено.

Ирию ведь будет больно, когда он услышит новости. Или нет? Без понятия. Пока мой смартфон и деньги у него в машине, я не могу зайти в интернет. Поэтому я сразу после того как расправила воздушные потоки и наладила циркуляцию пуха, отправилась домой к Келлану. Телепортом, на жалких полчаса.