Буря (Сборник)

Конечно, мне приходилось летать прежде, во времена бесшабашной молодости, когда ни в одной из советских газет никогда не печатали о крушениях самолётов, а это означало, что не было катастроф, и потому летать было одно удовольствие. Теперь, когда правда стала доступной, и крушения самолётов происходили постоянно, даже целую хоккейную команду умудрились угробить, полёты перестали доставлять удовольствие, и если бы не крайняя необходимость, я бы ни за что не полетел.

О приятности полёта не могло быть и речи, хотя похожие на картинки из киножурналов китайские (поскольку экипаж был китайский) стюардессы и попытались его всячески скрасить, сразу же после набора высоты, начав развозить на тележках соки, воды, вино. Мы попросили светлого вина. Вино оказалось китайским, ужасно противным — и мы не стали пить. На ужин наобум взяли похожее на конину сильно перчёное мясо, нарезанное дециметровыми квадратиками. Возможно, это был шашлык, усердно жуя который, я так и проглотил его недожеванным — не до конца же полёта жевать?

Разница во времени была четыре часа, а лететь предстояло семь с половиной, таким образом в семь тридцать утра по местному времени мы должны были приземлиться в Пекине.

— У них 42 градуса, па, представляешь?

Сорок два градуса я, конечно, себе представить не мог.

После того, как пробились через дождевые облака, открылось идеальной голубизны небо. И по крылу самолёта, если бы не болтался элерон, невозможно было определить, что летим. Поскольку летели навстречу солнцу, стемнело быстро и как-то вдруг. Было всё ничего-ничего — и вдруг стало темно.

После ужина дочь немного поболтала, повозилась и, опустив шторку, заснула.

Я же заснуть, даже чуть-чуть вздремнуть так и не смог. Я или забыл, или просто не обращал внимания раньше, что в какие-то периоды самолёт трясёт, точнее встряхивает. Летит, летит, и вдруг всем корпусом начинает дрожать. И тогда начинал молиться. Молитвенник из меня ещё тот! Как в пословице: гром не вдарит, мужик не перекрестится. Однако и навернуться с такой высоты в мои планы не входило (можно подумать, в чьи-то планы это когда-либо входило). А вообще такой зависимости от висения в районе стратосферы буквально на волоске я никогда ещё не испытывал. Ну и лепетал чего-то.

Ради справедливости надо заметить, что не всё время я молился и, глядя на беспечно спящих пассажиров, время от времени смотрел на светящийся экран не выключаемого во время всего полёта телевизора. Шла какая-то китайская дребедень. Кто-то за кем-то гонялся, висел на мизинце над пропастью, стоял, как балерина, на крышке фарфорового чайника, взмывал в небо или коршуном падал вниз, разя толпы недругов направо и налево мечом. Похоже, им это нравилось. Этакое развлекательное зрелище для подростков. Хотя бы йота правды, хотя бы капля действительности. И я отводил в сторону глаза, старался не смотреть, а сам через некоторое время невидяще смотрел опять, и наконец закрыл глаза.

Как же всё-таки это с нами случилось?

И я опять провалился в прошлое. Я проваливался в него постоянно, словно пытаясь уцепиться за спасительную соломинку, а соломинка всё обрывалась и обрывалась…

3

Мы познакомились с Аней на новогоднем вечере на втором курсе музыкального училища. Я тогда сыграл одного из самых забавных персонажей по имени Калибан в сценке из шекспировской «Бури». Представление прошло с большим успехом. У меня, понятно, не случайно сохранился экземпляр, который и привожу. Имена участников сцены заменены на русские.

Сцена из «БУРИ» Шекспира место действия — необитаемый остров в океане.

Действующие лица:

Болван (у Шекспира Калибан), местное чудище.

Стёпка и Тишка (Стефано и Тринкуло), матросы, спасшиеся после кораблекрушения.

У новогодней ёлки стоят Тишка, Стёпка с бутылкой в руке, перед ними на четвереньках Болван. Они пьют по очереди из горлышка

Степка. А ты, Тишка, горевал, где нам взять третьего. Смотри, как лакает?

Тишка. За неимением нормальных людей, приходится пить с уродами. И много у тебя этого добра?

Стёпка. Целая бочка. Мой винный погреб под скалой. Если бы не эта бочка с хересом, ни за что бы не уцелел после кораблекрушения.

Тишка. Или, заболев от простуды, дрожал от лихорадки, как этот Болван. Смотри, а ему понравился херес. Эй, дурачина, хочешь ещё? Стёп, дай ему ещё глотнуть.

Стёпка даёт Болвану глотнуть

Стёпка. Ну как?

Болван. О-о, владыка, скажи, на остров с неба ты сошёл?

Стёпка. А ты как думал! Прямиком с луны свалился. Ведь прежде жил я на луне. А ты не знал?

Болван. О-о, ты — мой бог!

Стёпка. Да? Тогда приложись к моему евангелию.

Даёт Болвану глотнуть

Тишка. Да он сейчас её опустошит!

Стёпка. Ничего, я без труда наполню её новым содержанием. А ты неплохо лакаешь, чудо в перьях!