Буря слов 3

И она рассказала: как в детстве обратилась в человека, как отец-король придумал план, как она жила с прославленным Шорком, а потом бежала с ним из разрушенного дома. Гоблин слушал молча, вперившись в неё. Непроницаемый, неподвижный взгляд внушал беспокойство, но Королева заставляла себя продолжать.

Когда история подошла к концу, наступила долгая тишина.

– Ты мне веришь? – не выдержав безмолвия, спросила Королева.

Гоблин дёрнул углом рта.

– Иногда ты пахнешь… не как человек, – сказал он. – Но я… не знаю. Я мало виделся с дядей с тех пор, как он уехал служить в столицу… Нужно показать тебя старейшине. Нужно идти.

Королева не двинулась с места.

– Так нельзя! Это займёт много дней! Я должна вернуться, успокоить Георгиана, отыскать твоего брата с друзьями – наверняка это всё Фрэнсис! – и освободить…

– Мой клан недалеко, – перебил гоблин. – Мы отыскали убежище, где нас не найдут люди.

– Вы решили вернуться в эти края? Так рискнуть?..

Гоблин мрачно усмехнулся.

– Дом у каждого в сердце. Оно болит, если живёшь не на своём месте. И плевать, что опасно.

Королева отвела взгляд. Потом вздохнула.

– Хорошо. Я пойду с тобой.

– Вот и славно, – гоблин попытался улыбнуться. – Нести не надо!

Вскоре они уже быстро шли через лес: молча, больше не разговаривая. Время от времени Королева порывалась что-то сказать, да и гоблин то и дело косился на неё, но разговор не клеился.

А через какое-то время гоблин стал прихрамывать так, что пришлось остановиться и сесть.

– Проклятая нога… – прошипел он, поправляя повязку. На ткани выступила кровь.

Королева огляделась и, заприметив знакомую травку, подбежала к ней, чтобы сорвать.

– Нужно пропитать повязку соком. Тогда заживёт быстрее, – сказала Королева, протянув гоблину пучок зелёных стеблей.

Смерив её взглядом, гоблин принял протянутое.

– Спасибо. Сынок научил?

Лицо Королевы вытянулось и погрустнело.

– Да. Шон.

– Любишь его?

Королева блеснула глазами.

– Конечно!

– А мужа? – не глядя на неё, спросил гоблин, меняющий себе повязку. – Который убил твоего защитника?

Королева стиснула зубы, и гоблин хмыкнул.

– Можешь не отвечать, – бросил он, вставая. – Ты сделала так, как сделала. И у тебя хотя бы славный сынишка.

Кажется, гоблин хотел сказать что-то ещё, но тут из кустов вспорхнула птица. Оба путника дрогнули и посмотрели друг на друга.

– Пошли. Немного осталось.

Гоблин не соврал. Скоро они вышли к подножью скалы, верх которой терялся среди густых облаков. Преследования не было, и гоблин, чьё имя Королева так и не успела спросить, замысловато стукнул сизую поверхность в одном месте. Скрип, скрежет – и в камне открылась узкая, неприметная дверь.

За ней – коридор, а после – шумный зал, полный гоблинов всех возрастов.

Голоса стихли, стоило всем увидеть Королеву, что смотрела на свой, много лет не виденный народ с напряжённым, почти жадным вниманием. Сердце её колотилось от страха и восторга. Они живы! Они здесь, настоящие! Протяни руку – и можно дотронуться…

– Рорак? А это ещё кто? Что ты… – выходя вперёд, пробасил по-гоблински самый старый, седой гоблин в меховой накидке.

Не дожидаясь ответа, Королева смело шагнула ему навстречу. Она уже открывала рот, чтобы сказать, когда вдалеке вновь проскрипел камень. Спустя мгновение из коридора вылетел взмыленный, бледно-зелёный гоблин-паренёк.

– Старейшина Хорас! У меня…

Гонец запнулся, заметив Королеву, но старейшина нетерпеливо подался к нему: понял, что случилось нечто страшное.

– Говори!

Парень сглотнул. И, кося глазом на гостью, ответил:

– Люди собирают войска.

– Но почему?

– Король Георгиан убит. Говорят, его заколол гоблин!

***

Принц Шон очнулся из-за воды. Ледяной капли, что, сорвавшись откуда-то сверху, угодила ему прямо на кончик носа.

Кап.

«Вода? Быть такого не может», – поморщился Шон, ещё не раскрывая глаз, и попытался перевернуться на другой бок. Но кровать была на удивление жёсткой и холодной, тело странно ломило, а кулаки зудели, словно накануне он подрался с кем-то, как простой мальчишка. Кажется, мгновение назад ему снился дурной сон: какие-то безумные воины, смутно знакомый король, кричавший отрывистые приказы, тёмная и сырая камера…

Кап-кап.

Шон пробормотал скверное слово и, наконец, открыл глаза. Увиденное заставило его подскочить и выругаться уже в голос.

«Значит, не сон», – с горечью понял Шон, осмотревшись по сторонам.

Он и правда находился в одиночной тюремной камере. Сквозь маленькое, зарешёченное оконце у самого потолка едва проникал бледный утренний свет, а на мощной запертой двери виднелись подсохшие разводы крови – это принц, не понимающий, что к чему, барабанил по ней, пока вконец не изранил кулаки. Требовал отпустить. Поговорить.

Вздохнув, Шон посмотрел на руки. Они до сих пор отливали зеленью и даже не думали становиться обычными.

Проклятье? Какой-то злой рок?

Шон сжал челюсти и задумался.

Его мать похитил гоблин. После этого он обратился в гоблина сам. Но как это возможно?

– Я же человек, – прошептал принц. – Это гоблины могли обращаться в нас…

Шон знал о гоблинах больше, чем кто-либо во дворце. Он беседовал с пленником, и тот ему понравился.