Буря столетия

Злясь на жену, презирая ее, желая немедленно узнать результат, РОББИ идет к ней, хватает за руку, разжимает пальцы. Поначалу мы ничего не можем прочитать на его лице. Потом он поднимает камушек над головой, чтобы все могли его видеть. РОББИ хищно улыбается, словно Ричард Никсон на политическом митинге.

РОББИ. Белый!

Теперь очередь ЛИНДЫ СЕН-ПЬЕР. Она выставляет руку вперед, смотрит на сжатый кулак, закрывает глаза.

ЛИНДА СЕН-ПЬЕР. Пожалуйста, Господи, умоляю тебя, не забирай мою Хейди.

Разжимает пальцы, но не открывает глаз.

ЧЕЙ-ТО ГОЛОС. Белый!

Шепот по залу. ЛИНДА открывает глаза, видит, что камушек действительно белый, и начинает плакать. Снова сжимает кулак и подносит руку с драгоценным камушком к груди.

ЛИГОНЕ. Джилл? Миссис Робишо?

ДЖИЛЛ РОБИШО. Я не могу. Думала, что справлюсь, но не могу. Извините…

Она направляется к ступенькам, держа перед собой сжатый кулак, но не успевает добраться до них, как ЛИГОНЕ направляет на нее свою трость. ДЖИЛЛ тут же относит на прежнее место. ЛИГОНЕ немного опускает серебряную голову волка, целясь в руку ДЖИЛЛ. Она пытается удержать кулак сжатым, но не может. Камень падает на сцену, катится, как стеклянный шарик (на который он, собственно, и похож). Камера следует за ним. Наконец камень останавливается у ножки стола городского управляющего. Он белый.

ДЖИЛЛ с рыданием падает на колени. ЛИНДА помогает ей подняться и обнимает. Остаются ГЕНРИ, МЕЛИНДА и МОЛЛИ. У кого-то из них черный камень. Камера перемещается на их супругов. КАРЛА БРАЙТ и ХЭТЧ как зачарованные смотрят на сцену, на их лицах написаны надежда и ужас. МАЙК по-прежнему не отрывает взгляд от пола.

ЛИГОНЕ. Мистер Брайт? Генри? Окажите нам услугу.

ГЕНРИ выступает вперед и медленно разжимает кулак. Камень белый. ГЕНРИ облегченно выдыхает. КАРЛА смотрит на него, улыбаясь сквозь слезы.

Теперь остаются только двое, МОЛЛИ и МЕЛИНДА, РАЛЬФИ или ПИППА. Матери переглядываются, на заднем плане улыбается ЛИГОНЕ. Одной предстоит перестать быть матерью, и они обе это знают.

128. ИНТЕРЬЕР: МОЛЛИ, КРУПНЫМ ПЛАНОМ.

Она представляет.

129. ЭКСТЕРЬЕР: СИНЕЕ НЕБО. ДЕНЬ.

Высоко над облаками летит ЛИГОНЕ, но теперь буква V совсем короткая. Из восьми детей остались только РАЛЬФИ и ПИППА, каждый держится за руку ЛИГОНЕ.

130. ИНТЕРЬЕР: ВНОВЬ СЦЕНА. НОЧЬ.

ЛИГОНЕ. Дамы?

МОЛЛИ смотрит на МЕЛИНДУ, задавая безмолвный вопрос. МЕЛИНДА понимает и чуть кивает. Женщины вытягивают вперед руки со сжатыми кулаками. Они почти соприкасаются. МОЛЛИ и МЕЛИНДА переглядываются, обезумев от любви, надежды, страха.

МОЛЛИ (очень тихо). Давай.

131. ИНТЕРЬЕР: СЖАТЫЕ КУЛАКИ, КРУПНЫМ ПЛАНОМ.

Они разжимаются. На одной ладони белый камушек, на другой – черный. Шепот, ахи, удивленные возгласы в зале… но мы пока ничего не знаем. Видим только камни, лежащие на ладонях.

132. ИНТЕРЬЕР: ЛИЦО МОЛЛИ, САМЫМ КРУПНЫМ ПЛАНОМ.

Безумные глаза.

133. ИНТЕРЬЕР: ЛИЦО МЕЛИНДЫ, САМЫМ КРУПНЫМ ПЛАНОМ.

Безумные глаза.

134. ИНТЕРЬЕР: ЛИЦО ХЭТЧА, САМЫМ КРУПНЫМ ПЛАНОМ.

Безумные глаза.

135. ИНТЕРЬЕР: МАЙК, САМЫМ КРУПНЫМ ПЛАНОМ.

Его голова опущена… но он не может и дальше так сидеть, несмотря на нежелание участвовать в происходящем, даже пассивно. МАЙК поднимает голову и смотрит на сцену. И о потере сына мы должны узнать именно по его лицу. Сперва мы видим неверие, потом ужасное осознание.

МАЙК (вскакивая). НЕТ!!! НЕТ!!!

СОННИ, ЛЮСЬЕН и АЛЕКС хватают его, когда он пытается прыгнуть вперед, и усаживают на место.

136. ИНТЕРЬЕР: МОЛЛИ И МЕЛИНДА, НА СЦЕНЕ.

Они по-прежнему стоят лицом друг к другу, почти соприкасаясь лбами, застывшие, с разжатыми кулаками. На ладони МЕЛИНДЫ – седьмой белый камушек, на ладони МОЛЛИ – единственный черный. Лицо МЕЛИНДЫ искажает запоздалая реакция. Она поворачивается, ослепленная слезами, и идет к краю сцены.

МЕЛИНДА. Пиппа, мамочка идет, любовь моя…

На ступеньках МЕЛИНДА спотыкается, но ХЭТЧ успевает ее подхватить. МЕЛИНДА, у которой от облегчения началась истерика, этого даже не замечает. Вырывается из рук мужа и бежит по центральному проходу.

МЕЛИНДА. Пиппа, дорогая! Мамуля идет, милая, мамуля идет!

ХЭТЧ поворачивается к МАЙКУ.

ХЭТЧ. Майк, я…

МАЙК молча смотрит на него… и взгляд этот полон чистейшей, испепеляющей ненависти. «Ты этому потворствовал, и в итоге я лишился сына», – говорит этот взгляд. ХЭТЧ не может его вынести. Он уходит вслед за женой, как побитая собака.

МОЛЛИ все это время стояла столбом, глядя на черный камушек, но теперь начинает понимать, что произошло.

МОЛЛИ. Нет. О нет. Только не… Этого не может быть… (Отбрасывает камушек и поворачивается к ЛИГОНЕ.) Это шутка? Или испытание? Это испытание, да? Вы же не собирались… (Но он собирался, собирается – и она это видит.) Нет, вы его не получите!

ЛИГОНЕ. Молли, я искренне сочувствую вашему горю… но вы согласились на условия. Мне жаль.

МОЛЛИ. Вы это подстроили! С самого начала хотели забрать именно его! Из-за… из-за волшебного седла! Ведь так?

Мы никогда не узнаем, привиделась ли нам искорка, сверкнувшая в глазах ЛИГОНЕ… или нет.