Буря света

– Если вы отправитесь в Вестмарш, то попадете прямиком в осиное гнездо, – сказал блестящий от пота Нар, слышавший их разговор. – Храмовники захватили Церковь Святого Ордена, но рыцари больше не намерены это терпеть. Король требует очищения. Жители этого города даже не подозревают, в какой опасности они находятся.

– Мы отправляемся завтра, – сказал Тираэль. – Командир Нар, ты бы нам очень пригодился.

Нар покачал головой.

– Я не могу уехать, – сказал он. – Мой долг – оставаться здесь, в Брамвелле, пока генерал Торион не призовет меня вновь возглавить рыцарей Вестмарша. Но я могу отправить вместе с вами послание, чтобы рыцари знали, что вам можно доверять.

Он отвернулся к столу, вытер руки и вернулся обратно с чем-то, завернутым в плотную ткань. Нар двигался очень медленно, как будто то, что он держал, было для него тяжкой ношей.

– Все сделано точно так, как ты просил. Смертный, обладающий немалым мастерством, сможет владеть им, хоть для этого и потребуется великая сила, даже несмотря на все мои поправки.

Тираэль взял сверток. Тот был теплым. Даже под тканью Архангел почувствовал смертоносно острые края оружия. Он слегка развернул материю, чтобы увидеть рукоять Священного Разрушителя, меча Сикарай. Нар обмотал рукоять веревкой и кожей, поставил клеймо и сотворил с самим клинком что-то такое, что умерило его силу и дало возможность владеть им. Однако меч по-прежнему вибрировал от энергии.

– Ты хорошо потрудился, командир, – сказал Тираэль. – И мы благодарны тебе за всё.

– Покажи это клеймо моему сыну в Вестмарше, – сказал Нар, указывая на печать. – Это знак дома Нар, и он поймет, что это моя работа и что я дал вам свое благословение.

На мгновение в глазах Нара мелькнула боль. Лицо его казалось изможденным и серым, а щеки впалыми.

– Погибло много людей, – произнес он. – Что бы вам ни предстояло сделать, дабы остановить это… дело закончится не скоро.

Затем Нар повернулся и вышел из мастерской, прихрамывая точно старик. Его широкие плечи поникли, словно он нес тяжелую ношу.

* * *

Тираэль оставил Каллена и Томаса спорить о деталях написанного в дневнике и найденных артефактах, а сам растворился в вечерних сумерках. Нара нигде не было видно, и он почувствовал угрызения совести за то, о чем попросил этого человека. Изменение формы ангельского клинка требовало огромного мастерства и энергии и было чрезвычайно опасным.

Но если он прав, результат того стоит.

Темнота становилась все глубже, и холодный воздух залива заставлял плотнее кутаться в плащ. Оружие, перекованное Наром, все еще окутывало теплом руки Тираэля. Он просил командира внести эти изменения ради Джейкоба – меч станет для того точкой концентрации, способом обуздать свою внутреннюю силу. Однако для выполнения поставленных задач требуется нечто большее. Они подошли к разгадке тайны крепости нефалемов ближе, чем когда-либо, но что потом? Как только они доберутся до затерянного города, начнутся настоящие испытания. Придется столкнуться с Небесами – восемь смертных против целой армии ангелов.

Если они зайдут так далеко. Никто из них не говорил о том, что произошло на горе, но Тираэль знал, что Империй и Сикарай не остановятся: разрушитель вернется, и его уже не удастся застигнуть врасплох. «Главный вопрос, – думал Тираэль, направляясь в тихое место за магазином, – в том, как Сикарай и орда демонов нашли нас? Неужели они следили за нами с тех пор, как мы покинули Тристрам? И как они связаны с камнем?»

Он подумал о рубце Джейкоба, оставшемся после прикосновения темнокрылой твари. «На нем была метка…».

Легкий ветерок колыхал кроны деревьев, окаймлявших владение Нара. За ними начинался густой лес, уходящий далеко в горы, за которыми лежала дорога в Вестмарш, занимавшая несколько трудных дней пути на запад. В лесу могло прятаться что угодно. Слегка дрожащими пальцами, Тираэль положил завернутое оружие у ноги и наконец вытащил Чалад’ар из внутреннего кармана своего одеяния. Он находился далеко от остальных и был вне поля зрения тех, кто мог выйти из ближайшей лавки или из дома Нара. Позже у него еще останется время на сон. Странное, но уже знакомое желание шевельнулось в архангеле. Чаша принесет ему радость и подарит озарение, облегчит бремя, которое легло на его плечи.

Но когда Тираэль заглянул в глубины Чалад’ар, облегчение не наступило. Вместо него мятежного архангела захлестнула волна отчаяния, куда более мощная, чем все, что он испытывал ранее. Паутина светлых нитей окутывала его, пронзая плоть и принося с собой правду о том, с чем они столкнулись; он ясно видел гибель членов отряда, одну за другой, видел товарищей, охваченных ужасом, болью от насилия и потерь. Гнев овладел им изнутри и он узрел свои собственные слабости, свои недостатки. Да, Тираэль сейчас не был ни ангелом, ни человеком, но обладал изъянами, присущими обоим видам: гордость и безрассудство, похоть и печаль, и прочие слабости, обретенные вместе с бьющимся сердцем. Любовь была роковым изъяном, а забота о ближнем – помехой, которая приблизит его собственную смерть.