Буря в полдень

Один из юбилейных вечеров состоялся 9 июня в большом зале Каунасского университета, где еще до войны проводились главные университетские мероприятия. Вечер открыл ректор Антанас Пуренас. После моего основного доклада перед переполненным залом студентов и представителей интеллигенции с интересными воспоминаниями о Жемайте выступили Чюрлёнене и Ластас, ее произведения читали актеры каунасского театра. Дальше следовала литературная часть, в которой свои произведения читали Якубенас, Хургинас, Ластас, Реймерис (он теперь руководил каунасским радио), Мишкинис и другие.

Я перечисляю всех участников, чтобы показать, кто тогда активно участвовал в культурной жизни Каунаса.

Второй вечер — для широкой общественности — состоялся несколько дней спустя в Государственном театре. Здесь также читали произведения Жемайте, был и литературный вечер с участием тех же поэтов. Ни в первом, ни во втором вечере уже не смогла участвовать Саломея Нерис. В концерте пели виднейшие солисты — А. Сташкевичюте, А. Кучингис. Сотрудники Центральной библиотеки устроили содержательную и интересную выставку. Здесь были выставлены книги писательницы, рукописи, портреты и фотографии; выставку широко посещали не только жители Каунаса.

Юбилей Жемайте, без сомнения, имел тогда и политическое значение — наша интеллигенция наглядно убедилась в том, как Советская власть ценит деятелей культуры прошлого, в особенности прогрессивное творческое наследие.

Июнь, первый июнь в свободной Литве… Казалось, вся природа ликовала под дуновениями свежего ветра.

Лишь одно стихотворение написала Саломея после «Здравствуй!» — «Яблони в цвету», пышущее любовью к весне, к деревьям, которые не раз вырывали с корнем бури, проносящиеся над Литвой… Стихи завершаются удивительным аккордом, который поэтесса, сама того не ведая, посылает как прощальный привет родине, родившей, вскормившей ее и научившей петь: «Будь благословенна, страна родная!»

Тяжелая болезнь неожиданно уложила в постель Нерис в те дни, когда ее сердце переполняли новые песни. Утрата близких, гибель друзей не могли заслонить ее веру в светлое будущее Советской Литвы. При разговорах с Нерис чувствовалось: она всей душой верит, что любимая отчизна возродится для новой жизни в великой, свободной семье советских народов…

Но поэтессе так и не довелось принять участие в бурном возрождении родной земли. Пораженная тяжелой болезнью, страдальчески стиснув губы, она мужественно переносила боль. Поначалу она лежала дома, позднее ее перевели в больницу Красного Креста.

Во второй половине июня в Москве снова собирались депутаты Верховного Совета СССР, нам тоже предстояло ехать на сессию. Саломея Нерис, с трудом удерживая в руке перо, писала своему старому другу Юстасу Палецкису:

«Товарищ председатель,

в этот раз не могу вместе со всеми друзьями депутатами радоваться празднику сессии, я так обессилела, что уже не держусь на ногах. Лежу второй месяц: поначалу дома, сейчас в больнице. Почти ничего не могу есть. Оказывается, основная болезнь в печени длится уже который год, печень увеличена. Делали тяжелые и тщательные анализы. Во-вторых, — большое малокровие. В-третьих, — вчера начались сильные боли в области аппендикса. Сегодня исследуют: если нужна будет операция, то без промедления сделают. Моя книга уже вышла — сегодня принесут. Очень жаль, что нет под рукой, — послала бы Вам в дорогу. Поздравьте дорогих друзей — А. Снечкуса и др. Я всегда с Вами всеми».

Позднее меня часто мучила мысль, что какая-то злосчастная командировка в район помешала мне проведать Саломею в больнице Красного Креста, пока еще к ней пускали друзей и близких. Перед самой поездкой в Москву этой возможности уже не было. Попала к Саломее Элиза, которая отнесла ей только что вышедшую из печати последнюю книгу — «Соловей не может не петь».