Буря времен года

Хулио хватается за плечевой ремень длинного черного оружейного чехла и протягивает его мне.

– Застрял в аэропорту.

Он отирает лицо краем футболки, являя моему взору еще одну причину ненавидеть его – накачанный пресс. Вылезая из ящика, он окидывает Чилла беглым взглядом. Не больше энергии он затрачивает и на меня. Хулио сейчас в самом разгаре сезона. Чилл же, напротив, не посещал физкультуру со времен Рейгана у власти, а я еще зеленый, всего три недели как вышел из стазиса. Хулио может убить нас прямо в нашей комнате в общежитии, и никто никогда не узнает.

Я протягиваю ему его черную сумку.

– Может быть, если бы ты не взял с собой винтовку, у охраны не было бы поводов тебя задержать.

– Это не винтовка, идиот. Это гитара. И забрал я ее из своей комнаты в общежитии. – Хулио опускает мягкий черный футляр обратно в ящик.

Чилл протягивает Борею конверт. Быстро ознакомившись с его содержимым, Борей бросает мне связку ключей. Я ловлю их, прижав к груди.

– Пристань для яхт в Южном доке, место номер три, – сообщает он, передавая Хулио два халата, как у работников кафетерия, и шапочки для волос. – У вас есть шесть часов на то, чтобы успеть пройти через шлюз до отлива. Так что поспешите.

Я смотрю вслед его лысой макушке, удаляющейся по коридору. Большую часть своего времени года я провел, обналичивая акции и распродавая инвестиции, накопленные за эти годы, и, объединив доходы и проценты, получил достаточно, чтобы заплатить за катер, который Борей купил для нас под вымышленным именем. В этом конверте он уносит поручение о перечислении денег с офшорного счета, содержащего то, что осталось от сбережений всей моей жизни, за вычетом нескольких тысяч долларов, отложенных на еду, топливо и припасы для путешествия.

– У нас не так много времени, – говорит Хулио, натягивая халат, который едва сходится у него на груди. Он заправляет волосы под белую шапочку и протягивает мне второй набор. – Давай покончим с этим, пока я не передумал. Какой у нас план?

Чилл просовывает руки в лямки одного из двух рюкзаков, содержащих то, что мы можем позволить себе взять с собой, а это далеко не так много, после чего берет свой планшет и включает его.

– Я написал программу-имитатор, которая будет на повторе транслировать жизненные показатели Флёр. С точки зрения Центра Управления это будет выглядеть так, будто Флёр сладко спит в своей стазисной камере. Пройдет, по крайней мере, несколько часов, прежде чем они поймут, что ее там нет. Как только вы доберетесь до комнаты Флёр, я выключу трансляцию. На протяжении всей операции она должна спать сном младенца. Вуди позаботится об остальных трех сигналах. Скачки мощности будут достаточно сильны, чтобы перевести стазисные камеры в автономный режим в тщательно выверенные интервалы времени. Как только все сигналы будут заблокированы, он встретит нас в грузовом лифте. Но…

– Что еще за «но»? Что не так?

У нас нет права на ошибку, и мне не нравится, как Чилл кусает губы. Он поправляет очки и бросает неуверенный взгляд по сторонам.

– Как только стазисные камеры отключатся, назад пути уже не будет. Наши планшеты, наши передатчики… все это придется оставить здесь, внизу. Если мы разделимся, то не сможем перегруппироваться. Если что-нибудь случится…

– Ничего не случится.

Я быстро натягиваю рабочий халат.

– А что насчет Эмбер? – спрашивает Хулио.

– Вуди обо всем позаботится. Она встретит нас наверху. Где Мари? Я думал, она пойдет с тобой.

Хулио указывает большим пальцем себе за спину.

– Она внутри.

Мы с Чиллом бросаемся к краю ящика. Лохматые темные волосы Мари закрывают ее лицо, голова опущена на грудь. Футляр для гитары прислонен к рукаву ее оливково-серой армейской куртки, запястья связаны лямками рюкзака, лежащего у нее на коленях, а рот заклеен широким скотчем. Лишь равномерное поднимание и опускание серебряных армейских жетонов у нее на груди свидетельствует о том, что она еще жива.

– Какого черта ты натворил? – рявкаю я.

– Дал ей снотворное.

Чилл таращится на него.

– Это не входило в наш план!

– У меня не было выбора. Она отказалась идти с нами.

– Тогда оставь ее здесь! – кричу я.

Мари сделала свой выбор. Мы все его сделали. К тому времени, как она проснется, мы будем уже далеко.

– Если мы оставим ее здесь, она все равно что мертва, и я не хочу нести за это ответственность.

У Чилла такой вид, словно его сейчас стошнит.

– Обязательно было ее связывать?

Хулио мрачно усмехается.

– Ты явно не знаешь Мари. Проснувшись, она точно не скажет нам спасибо.

Я прижимаю ладони к глазам. Выбраться отсюда с одним бессознательным телом будет достаточно затруднительно. Но с двумя? Повезет еще, если нас не арестуют по обвинению в похищении до того, как мы уедем из Лондона.

Из ящика доносится шорох. Я поднимаю голову в тот момент, когда из рюкзака на коленях у Мари выглядывает серый пушистый комочек и постукивает лапой по ее подбородку.

– Во имя Кроноса, это еще что такое?

– Просто кот.

– Ни хрена себе! Какого черта он здесь делает?