Буря Жнеца

Яни Товис, Йедан Дерриг и отряд уланов остановились у Конца Пути, паромной переправы; слева от них стояли разномастные домики, справа виднелась масса поваленных и гниющих на земле деревьев. Воздух был холоден, холоднее, чем обычно бывает в начале лета. Щупальца низко стелящегося тумана скрыли засоленные болота и большую часть мостков и свайных построек.

Строения переправы, воздвигнутые на более высоком месте, включали каменную конюшню с оградой из бревен; сразу за ней лицом к деревушке стояла безымянная таверна.

Яни спешилась и надолго застыла рядом с конем, закрыв глаза. «На нашу землю вторглись. Мне нужно бы объехать каждый гарнизон побережья – видит Странник, их необходимо предупредить. Сообщить суровую правду. Империя вступила в войну».

Но теперь она – Королева Последней Крови, Королева трясов. Яни подняла отяжелевшие веки и оглядела жалкую рыбацкую деревушку. «Мой народ. Храни меня Странник. Годы назад я понимала, почему надо убежать отсюда. Теперь это стало еще яснее».

Стоявший позади нее Йедан Дерриг, наполовину брат, снял шлем и произнес: – Полутьма, что теперь?

Она посмотрела на него. Вечное движение бородатой челюсти… Понятен и этот вопрос и все невысказанные намеки. Что теперь? Следует ли трясам провозгласить независимость, пользуясь нарастающим хаосом малазано – летерийской войны? Собирать оружие, призывать юнцов, которых назовут солдатами? Трясы требуют свободы, но сам звук их воплей поглощается ревущим прибоем.

Она вздохнула. – Я была начальницей в Фенте-на-Косе, когда пришли ладьи Эдур. Мы сдались. Я сдалась.

Сделать по-иному значило умереть. Йедану не нужно было произносить эти слова вслух. Он понимал их истину. Он промолчал, снова пожевал бороду, покосился на широкий плоский паром. – Думаю, он давно не отходил от берега. Та сторона… всё к северу от Шила должно быть под водой.

«Он не хочет помочь мне». – Мы используем его, доберемся до самого форта Третьей Девы.

Кивок.

– Но перед этим надо собрать ведьм и ведунов.

– Большая их часть ютится вон в той деревне, Королева. Стяжка и Сквиш объявят о твоем приезде. Уверен, уже сейчас они топочут когтистыми пальцами по мостовой.

– Идем вниз, – приказала она, поглядев на таверну. – Приведи их сюда. Я буду в таверне.

– А таверна всех вместит?

«Странный вопрос». Она уже шагала к входу. – Тогда пусть сидят друг у друга на плечах, как вороны на жердочках.

– Полутьма.

Она повернула голову.

Йедан снова натянул шлем. – Не делай этого.

– Не делать чего?

– Не посылай нас на войну, сестра.

Она уставилась на полубрата. Но он больше ничего не сказал, попросту отвернувшись и зашагав к деревне.

Яни подошла к двери, когда ее солдаты заводили коней в стойла – копыта скользили по липким доскам дворика. Эти кони совершенно обессилели от скачки. Они взяли их из практически опустевшего гарнизона к северу от Туламеша (донесения о бандах заставили воинов отправиться по селам, но они так и не вернулись; Яни подозревала, что солдаты не вернутся никогда).

У входа она помедлила, посмотрев на плиту под ногами. На ней были вырезаны трясские руны.

«Сей Возвышенный Камень почитает Тейяна Атовиса, Восхода, призванного Берегом в 1113 году Острова. Казнен летерийцами за непростительные Долги».

Яни Товис что-то пробурчала под нос. Один из родичей, не иначе, погибший тысячу лет назад. – Ну, Тейян, – сказала она тихо, – ты умер от пьянства, и твой надгробный камень подпирает ныне порог кабака.

Вероятно, позорному падению в пьянство и нищету способствовал список неких таинственных и тяжких долгов… но какое великолепное напоминание о том, что судьбами людей управляют недобрые руки. А теперь… Восходом станет Брюллиг. Будет ли он носить корону так же достойно, как Тейян?

Распахнув дверь таверны, она шагнула внутрь.

Зал под низким потолком был забит. Все лица повернулись к ней.

Одно лицо оказалось знакомым: масса морщин, кривая улыбка… – Стяжка, – кивнула Полутьма. – Я послала Дозорного в деревню, чтобы найти тебя.

– Зато он найдет там Сквиш и пару десятков других. Они хорошенько натянули сеть над ближайшим к берегу морем, Королева, и на нитях сети были написаны истины. Чужаки…

– Знаю, – перебила Яни Товис, глядя Стяжке за спину, рассматривая ведьм и ведунов, Знающий Народ старых путей. Их глаза блестели в темноте зала; Полутьма ощутила и запах трясских старейшин – плохо свитая шерсть и заплатанные кожи одежд, рыбий жир, кислый пот. Приоткрытые рты показывали почерневшие десны, гнилые зубы.

Если у таверны был хозяин, он сбежал. Бочки вскрыты, кружки полны пряным элем. На очаге в середине зала испускает пар громадный котел с ухой, на столах расставлены многочисленные тыквы – чаши. По нечистому полу шмыгают большие крысы.