Буря Жнеца

Клюв понимал, что ей потребуется время сделать все, о чем он просил. «Я просто сказал капитану, что делать! И она выполняет! Значит, она в меня тоже влюбилась?» Он одернул себя. Неразумно позволять мыслям блуждать? особенно сейчас. Он вышел из-под укрытия деревьев у края каменной дороги. Подобрал камешек, на который затем сплюнул и положил обратно – удерживать Мокра – закрыл глаза, отыскивая Белую Свечу.

Худ. Смерть. Холодное, холодное место. Даже воздух здесь мертв. Он мысленно поглядел в это королевство, словно через окно – деревянный подоконник покрыт оплывшими слоями свечного воска, сама белая свеча мерцает рядом. Протянул руку, ухватил длинную кость и вытащил к себе. Клюв торопливо старался собрать как можно больше костей, протащить через двигающееся окно. Он выбирал самые крупные. Он не знал, каким зверям могли принадлежать такие кости… но они подойдут.

Удовлетворившись размерами белой костяной кучи на дороге, Клюв закрыл окно и раскрыл глаза. Огляделся, заметив, что капитан машет ему рукой от конюшен.

Он махнул в ответ, отвернулся и показал костям Пурпурную Свечу. Они поднялись над дорогой, как перышки на ветру; маг поспешил присоединиться к Фаредан Сорт, кости двигались за ним, плывя на уровне поясницы.

Капитан скрылась в помещении, снова вышла, ведя коней. Клюв толкнул рукой дверь. Улыбаясь, вошел внутрь; кости влетели за ним. Вдохнув чарующе – затхлый аромат коней, кожи, навоза и мокрой от мочи соломы, он рассыпал кости по стойлам, задув в конце работы пурпурную свечку. Обошел кучу соломы, снова сомкнул веки, оживляя Оранжевую, и сплюнул на солому.

Потом он вышел к капитану. – Можно ехать.

– То есть?

– Да, сэр. Мы будем в тысяче шагов, когда Телланн вспыхнет…

– Пожар?

– Да, сэр. Ужасный пожар – они подойти не смогут близко. Огонь будет бушевать до утра, оставив одни уголья.

– И жженые кости, которые вполне могут принадлежать лошадям.

– Да, сэр.

– Ты хорошо поработал этой ночью, Клюв, – сказала Сорт, вскакивая на одну из лошадей.

Ощущая необыкновенную легкость, Клюв вскочил на вторую лошадь и горделиво поглядел на остальных. Семь лошадок, ладных, но плохо ухоженных. Значит, они украли их для их же блага. Ведь малазане знают, как ухаживать за лошадьми.

Тут он нахмурился, поглядев на стремена.

Капитан делала то же самое. – Что это такое? – ядовито прошипела она.

– Сломанные? – предположил Клюв.

– Нет, я вижу, что у тебя они такие же, как у меня. Какой дурак их изобрел?

– Капитан, – сказал Клюв, – думаю, нам не особенно стоит беспокоиться насчет летерийской кавалерии?

– Тут ты прав, Клюв. Ладно, поехали. Если повезет, через двенадцать шагов мы еще не сломаем шеи.

***

Отец человека по прозвищу Горлорез любил рассказывать истории о завоевании императором Ли Хенга, произошедшем задолго до того, как Келланвед стал императором где-либо еще. Верно, он сверг Обманщика на острове Малаз и объявил себя правителем – но когда Малаз был чем-то иным, нежели дрянной пиратской гаванью? Мало кто на большой земле принимал его во внимание. Новый тиран – преступник на месте старого тирана – преступника.

Завоевание Ли Хенга изменило всё. Флот не загромождал устье реки к югу от города; вообще ничто не предвещало атаки. Было совсем по-иному: одним прекрасным весенним утром, ничем не отличавшимся от тысячи других, отец Горлореза, как и тысячи других достойных горожан, случайно заметил во Внутреннем Круге, где стоит дворец Покровительницы, необъяснимое присутствие на стенах и башнях странных фигур. Коренастых, широкоплечих, одетых в меха, носящих дурацкой формы топоры и мечи. В костяных шлемах.

Что стряслось с горделивой Гвардией? Почему над казармами и плацем поднимаются струйки дыма? Неужели это была… правду ли говорят, что… сама Покровительница только что слетела вниз головой с Высокой Башни Городского Храма прямо в святое святых?

Так во Дворце кто-то отсек голову Ли Хенга. Неупокоенные воители встали стражей на стенах; вскоре они в числе многих тысяч вошли в ворота Внутреннего Круга, начав оккупировать город. Городской гарнизон – после серии самоубийственных стычек – сдался. Вечером того же дня Келланвед уже правил городом-государством; офицеры и нобили двора преклоняли колена и приносили вассальную клятву, отзвуки завоевания сотрясали окна дворцов по всему пространству Квон Тали.

«Таково, сынок, было пробуждение Т’лан Имассов Логроса. Немертвой армии Императора. Я был там, на улицах, я своими собственными глазами видел ужасных воинов с дырами на месте глаз, с рваной сухой кожей, с клочьями давно выцветших волос. Говорят, сынок, что логросы всегда были там, под Водопадами Достигшего. Может, в Расселине, может, еще где. Может, в той самой пыли, что приносили каждый день и каждую проклятую ночь западные ветра. Кто может сказать? Но он пробудил их, он повелевал ими, и я скажу тебе одно: после того дня каждый правитель на Квон Тали видел в серебряном зеркале ухмылку черепа.