Буря Жнеца

Слева набух шар ослепительного света, поднялась пенная волна магии – и Тук увидел, как кавалерия Овл’дана тут же начала отходить, выбираться из лагеря – словно зубы выскальзывали из плоти.

– Нет! – завопил малазанин, скача к ним. – Оставайтесь рядом с врагами! Атакуйте, проклятые дураки! Атакуйте!

Даже если они его и услышали, сердца уже охватил ужас перед волной огненной силы. Охваченные ужасом, они бежали…

А Тук все скакал вперед, оказавшись уже среди валов лагеря. Простертые тела, лошади, лежащие на боках, брыкающие ногами, выпучив глаза и оскалив зубы… все ямы завалены трупами…

Первые отступающие овлы пронеслись мимо – они не замечали его, лица стали масками ужаса.

Слева показалась вторая волна магии; он видел, как она врезалась в боковые ряды конников. Тела взорвались, жидкости брызнули во все стороны. Магия вздымалась и замедлялась, словно сражаясь с валом пораженной ею плоти. Вопли настигла Тука, как еще одна волна. Страдание пронизало его до самых костей. Сотни погибли, пока волшебство не истощилось; в воздухе клубился белый пепел – все, что осталось от людей и лошадей левого фланга.

Всадники и лошади без седоков окружили Тука. Они сталкивались, несомые вихрем паники. От пыли заслезился глаз; пыль, казалось, решила забить ему горло на манер кляпа; вокруг тени повели свою собственную войну, схватку света и тьмы. Магическая эманация поднималась кверху, посылая вниз густые облака пепла.

Затем Тук Анастер оказался в одиночестве – стрела все еще лежит на тетиве – посреди пыльного поля. Вторая волна колдовства пронеслась мимо, преследуя бегущих овлов.

Не успев подумать, Тук помчался вслед ужасной волне, прорезая горячий, хрупкий, насыщенный остатками магии воздух – и увидел в шестидесяти шагах, среди массы наступающих солдат, вражеского мага. Тот сомкнул руки – сила полилась из его тела, создав светящуюся сферу чистого разрушения. Она поднялась над головой мага, как бы приветствуя Тука – и устремилась на него.

Одноглазый или нет, он может видеть врага.

Выстрелить невозможно – Тук качается на спине коня, который внезапно узрел смертельную опасность и пустился прочь, заметавшись между кочек и ям.

Серебристая молния силы несется на него.

Теперь пришла и ему пора обезуметь, как обезумели в эту ночь многие… Он заметил слева длинную и глубокую траншею – выгребную яму лагеря – и заставил коня двинуться к ней. Колдовская волна справа повернула, преследуя цель.

Животное заметило траншею, оценило ширину препятствия – и подобралось, готовое перескочить.

Он ощутил, как конь поднялся, понесся по воздуху – и в этот миг все стало тихим и ясным, в этот миг Тук изогнулся, крепко сжав ногами холку, поднял лук, прицелился назад – проклиная плоский одноглазый мир, ему оставшийся – и выпустил каменную стрелу.

Конь приземлился. Тук упал ему на холку. Удерживая лук, вытянув ноги вдоль спины животного, он отчаянно обвил левой рукой мускулистую шею – волна все ближе, все ближе наползает справа, сзади…

Конь заржал и понесся. Тук сумел не упасть.

Почувствовал сзади порыв холодного ветра. Рискнул повернуть голову.

Магия пропала. За ней виднелись ряды наступающей – нет, застывшей на месте – армии Летера – а перед ними одинокое тело. Опускающееся на колени. Тело без головы, над шеей поднимается – нет, не фонтан крови, а какой-то дымок…

Взрыв? Он слышал взрыв? Да, вроде бы…

Тук восстановил контроль над конем, левой рукой подхватил узел поводьев – и направил испуганное животное кругом, на ближайший холм.

В воздухе смердело горелым мясом. Ночь озаряли молнии. Рычали псы. Умирали солдаты и воины. Впоследствии Тук узнал, что половина кавалеристов Месарча не увидела рассвета.

***

Ночь узрела достаточно глазами немигающих звезд; небо побледнело, словно омываясь от крови, словно лишившись остатков жизни.

Солнце не спешило освещать утреннее небо, обнажая толстый слой горького пепла, оставшегося от сожженных людей, лошадей, собак. Ему не хотелось созерцать кровавое месиво на месте свершившейся битвы. Брол Хандар одурело бродил по восточному краю разоренного лагеря, постепенно приближаясь к свите Атрипреды.

Биветт спешилась и присела около тела, лежащего около валов. Именно там овлы совершили самоубийственную атаку. Он гадал, сколько же их погибло от летерийской магии. Возможно, все они, проклятые. Наверняка сотни, даже тысячи – разве можно сказать теперь? Пригоршня мелкого пепла заменяет человека. Две пригоршни – коня. Половина – собаку. Ветер унесет всё, не успеют офицеры произнести речи, не успеют плакальщики вдоволь накричаться, выражая мрачное отчаяние.

Он встал, чуть пошатнувшись, напротив Биветт. Тело – как оказалось, без головы – лежало между ними.

Она подняла лицо. Может, виноват резкий утренний свет, может, слой пепла – но ее лицо было таким бледным, какого он еще не видывал.

Брол поглядел на безголовое тело. Один из магов.

– Знаете, Смотритель, – хрипло спросила Биветт, – кто это сделал?

Он покачал головой: – Может быть, волшебство вышло из – под контроля и вернулось к нему…