Буря Жнеца

Его хозяин, Раутос Хиванар, обратил внимание на слухи о надвигающемся хаосе. Тиранический контроль зависит от действий множества разнородных сил, он играет на разных чувствах, от робости до наглой жестокости. Нужно убедительно доказывать свою силу, создавая иллюзию всемогущества. Карос Инвиктад, по крайней мере, понимает это; однако облаченный в красные шелка негодяй не понимает, что есть порог, перейдя который – совершая акты величайшей жестокости, возбуждая прилив паранойи и ужаса – можно разрушить иллюзию.

На каком-то этапе граждане репрессивного государства начинают понимать, что самая большая сила находится в руках у них самих. Обездоленные, Должники, парии, выпавшие из среднего класса – короче говоря, мириады жертв. Контроль – это всегда ловкость рук; против сотни тысяч непокорных горожан шанса нет ни у кого. Игра вдруг прерывается.

Раутос Хиванар боялся, что этот порог вскоре будет перейден. Давление ломающейся, перенапряженной экономики. Нехватка денег, растущий вес неподъемных долгов, неожиданно наступающая неспособность оплачивать счета. Истопаты могут размахивать ножами и мечами, поднимать дубинки, но против надвигающейся угрозы неминуемого голода их оружие подобно тростнику, колышущемуся под ветром.

Тисте Эдур оказались беспомощными. Они удивлялись, они ничего не понимали. А может быть, их ответом станет массовое убийство? Всеобщая резня?

Еще одно «слепое пятно» Кароса Инвиктада. Презрение Блюстителя к Эдур может оказаться самоубийственным. Императора нельзя убить. К’риснаны могут высвободить магию и уничтожить каждого гражданина Империи. Дурак думает, будто сможет остановить их кампанией арестов?

Да, Истые Патриоты были полезны, в некоторых смыслах незаменимы – но сейчас…

– Венит Сафад, добро пожаловать в Дрену.

Венит, не оглядываясь, махнул рукой и схватился за бутылку. – Найдите себе стул, Орбин Правдоискатель. – Затем он поднял глаза: – Я как раз думал о вас.

Жирный мерзавец улыбнулся: – Большая честь. Если, конечно же, вы думали именно обо мне. Если ваши мысли касаются всех истопатов… боюсь, никто из нас не счел бы их содержание честью для себя.

Хозяин пытался вытащить из-под разбитого стола второй стул, хотя было ясно, что хромота причиняет ему сильную боль. Венит Сафад поставил бутылку, поднялся и пошел помогать.

– Нижайшие извинения, милостивый господин, – пропыхтел старик. Лицо его побледнело, капли пота застыли на губе. – Вчерась на закате упал, господин…

– Должно быть, тебе было больно. Оставь поиски стула мне. Лучше найди нам еще одну бутылку – если есть не разбитые.

– Премного благодарствую, господин…

Подивившись мимоходом, где старик сумел найти такой прочный дубовый стул, вполне соответствующий размерам туши Орбина, Сафад протащил его по камням и поставил к столу напротив своего места.

– Если не «честь», – произнес он, снова беря бутылку и наполняя глиняный кубок, – то какое же слово приходит вам на ум?

Правдоискатель облегченно шлепнулся на стул, испустив тяжелый вздох. – Мы можем вернуться к этому позже. Я давно жду вашего приезда.

– Но я не нашел в городе ни вас, ни Летура Аникта, хотя меня так радостно ждали.

Орбин махнул рукой, прогоняя хозяина (тот принес им вторую бутылку вина Синей Розы). Старик склонился и отошел. – Фактор настаивал, чтобы я сопроводил его в поездке на ту сторону моря. В последнее время он меня не жалел. Уверяю, Венит Сафад, что подобная роскошь Аникту более не будет доступна.

– Подозреваю, сейчас он в нехорошем расположении духа.

– Беснуется.

– Не верит, что удастся подавить мятеж?

– Летур Аникт всегда верит в себя. Увы, последние события доказывают, что вера расходится с реальностью.

– Жаль, что смотритель Эдур уехал на восток, сопровождать Атрипреду Биветт.

– Возможно, это окажется роковым решением.

Венит Сафад поднял брови: – Выпейте, Орбин. И прошу вас объяснить последнее замечание.

– С войском отправились ассасины, – признался Правдоискатель, хмуря лоб в доказательство своего недовольства. – Не мои, уверяю вас. Летур играет со Смотрителем в собственные игры. Политика. Честно говоря, не ожидаю, что Брол Хандар вернется в Дрену. Разве что в виде просоленного, завернутого в саван тела.

– Понятно. Да, он выведен из игры – и это нам совсем не на руку.

Орбин кивнул и налил себе полный кубок. – Ну, раз Смотрителя нет поблизости, вина за происшествия ночи ложится целиком на фактора. Не сомневаюсь, последствия будут отзываться еще долго.

– Правдоискатель, бунт вовсе не завершен. Сегодняшней ночью он выльется из трущоб, став гораздо яростнее и беспощаднее. Снова нападут на особняк Аникта, а также на все его владения в округе. Он не сумеет их защитить. Казармы осадят. Начнется мародерство. Резня.

Орбин подался вперед. Схватился за лоб, массируя складки жира. – Значит, все верно? Финансовый коллапс.

– Империя зашаталась. Совет Вольности смертельно ранен. Когда люди начнут понимать, мятежи охватят один город за другим…

– Тисте Эдур выйдут из спячки.

– Да.

Орбин не сводил взора с Венита Сафада. – Есть слухи о войне на западе.

– На западе? О чем вы?