Бурят (СИ)

— Хорошо. Думаю, что нужно к этому делу и комсомол привлечь.

— Вот вы и привлекайте: вы же именно идеологической работой занимаетесь, агитацией — то есть это как раз ваша работа и есть. А я уж чем попроще позанимаюсь.

— Чем, интересно?

— Мне те, кто новый завод и город проектировали, написали, сколько им стали в разных изделиях потребуется. Новой стали, старая-то вся уже господином Кржижановским на пару лет вперед расписана.

— Товарищем Кржижановским!

— Согласен. На сегодня всё обсудили? Ну пойдем тогда работу работать…

Урожай двадцать четвертого года порадовал всех. То есть порадовал правительство, рабочих в городах очень порадовал, а вот крестьяне остались им не очень довольны: из почти семидесяти миллионов собранных тонн зерна чуть меньше двадцати дали госхозы. По поводу госхозов в партии и правительстве в начале года возникли серьезные разногласия, тот же товарищ Сталин предлагал все же в первую очередь заняться организацией колхозов — ссылаясь на неудачный (если не сказать провальный) опыт в этой области Владимира Ильича. Но если у Ленина провал изначально гарантировался (мужикам дали технику бесплатно, но за работу толком не платили, к тому же и зимой, когда в полях делать было нечего, ни денег, ни пайков не предоставляли, так что кормились крестьяне сдавая части этой техники на металлолом), то в госхозах товарища Бурята все было устроено совершенно иначе. Кроме того, что работники нанимались на постоянную работу с гарантированной оплатой (понятно, что с оплатой именно за работу, а не за присутствие на этой работе) и с так же гарантированным прокормом, на «зимний стойловый период» им тоже рабочие места были подготовлены. В магазинах, организованных в строящихся для госхозов селах, было изобилие товаров (относительное, конечно, но все для жизни необходимое имелось), в каждом селе фельдшерский пункт обустраивался, даже клуб как правило имелся. То есть клуб там появлялся в течение первой же зимы — но он в договоре и оговаривался как часть оплачиваемой работы в первую зиму. Еще, что народу очень нравилось, особое внимание уделялось разведению скотины, как личной, так и «государственной», к тому же на скотину личную заранее расценки устанавливались и каждый мужик заранее знал, что он может получить за бычка, сдаваемого на мясо, за состригаемую с овцы шерсть, за яйца, которые тут же в селе и закупались у крестьян, даже за сдаваемое «в казну» молоко. И корма для домашней скотины продавались, и даже семена для приусадебных огородов. А особо радовало мужиков то, что скотину им можно было приобрести породистую и, соответственно, личный доход прилично увеличить. Ну а зерно вырастить да убрать — труд небольшой, тут в основном машины работали. То есть мужики тоже работали не покладая рук, однако страда — это дело временное…

Конечно то, что за малейшие кражи карали слишком строго, мужикам в госхозах нравилось не очень — но если и без покраж можно на хорошую жизнь заработать, то лишнее-то зачем хапать? Уж лучше трудом вложиться в собственную счастливую и сытую жизнь…

Все это Николай Павлович не сам придумал, он просто «позаимствовал» правила общения с мужиками все у того же Карлоса Лопеса. У которого пейзанин вообще ничего своего не имел — но по факту имел куда как больше, чем любой другой селянин в мире. Поскольку «бесвозмездно пользовался» имуществом этого самого Лопеса, которому официально в стране все принадлежало. Вообще всё — но товарищ просто решил не усложнять сущности для малограмотного населения: в те времена мало кто мог понять, что значит «принадлежит государству». А теперь времена несколько изменились, мужик стал то ли поумнее, то ли проще на жизнь смотреть…

В идеологическом споре со Сталиным Андреев в общем-то не выиграл, хотя и не проиграл. В той же Псковской губернии как раз большую часть урожая собрали крестьяне-единоличники, которым «за долю невеликую в урожае» поля тракторами вспахали рабочие с МТС. Однако псковские мужики быстро сообразили, что межевание размер вспаханных полей заметно сокращает, как сокращает и собственно урожай, так что больше половины псковских аграриев в некие подобия колхозов все же объединились и пользу этого всему окружающему населению наглядно продемонстрировали. А то, что имея изрядные ресурсы техники, губернские руководители закупочные конторы почти в каждой второй деревне организовали, привели и к тому, что в «закрома Родины» на Псковщине потекло не только зерно.

В сельхозотделе ЦК даже идея родилась продавать «маленькие трактора» таким сельхозартелям, но Николай Павлович резко воспротивился:

— Мы пока этого делать не можем.