Буриданы. Чужая война

Таким образом, Тимо не имел ничего против летнего Кадриорга, зато зимний он ненавидел, потому что с уроков физкультуры их в эту пору отправляли в парк кататься на лыжах. Тоже мне удовольствие, сперва таскать лыжи, потом до седьмого пота ковылять по рыхлому снегу, и в конце концов добираться, опять с лыжами на плече, обратно до дома – хорошо, если удавалось простудиться и парочку дней проваляться дома.

В самом дальнем конце парка находился зоопарк с облезлыми бурыми и белыми медведями, плюющим верблюдом и мерзко воняющим террариумом. У всех зверей, волка в том числе, были такие жалкие морды, словно их морили голодом; сохраняла оптимизм лишь белка, которая, надеясь на лучшее, свободное будущее, добровольно крутилась в колесе.

С Кадриоргом у Тимо был связан и неприятный инцидент: как-то темным зимним вечером его, возвращающегося из спортзала, где он смотрел турнир по самбо, на улице остановили двое ребят постарше и посильнее.

«Покажь кошелек!» – произнес один из них по-русски.

Тимо уже неплохо знал этот язык и понял смысл сказанного, и хоть он и удивился, с какой стати некто интересуется его экономическим положением, требование, все-таки, послушно выполнил. Парень взял кошелек, высыпал копейки на ладонь (купюр у Тимо не оказалось), сунул себе в карман, бросил кошелек в сугроб, надел перчатку и ударил Тимо изо всех сил по лицу.

С разбитой в кровь губой и недоумением в душе, плелся Тимо домой. Он не понимал, почему ребята с ним так поступили. Что он им плохого сделал? Он очень хотел с кем-то по этому поводу посоветоваться, но с кем? Маме про случившееся говорить он не хотел, боялся, что она запретит ходить на соревнования. К счастью, все в той же «Семейной энциклопедии» он вычитал разные медицинские рекомендации и уже пользовался ими, в частности, однажды сам вылечил чесотку ртутной мазью, из этой книги он помнил также совет, что к поврежденному месту надо прижать что-то холодное, на это вполне, сгодился комок снега, которого на улице было в избытке, так что, когда он пришел домой, сильная боль уже прошла и он мог вполне правдоподобно солгать маме, что упал и ударился ртом о поручень лестницы.

Но все же – почему эти русские ребята причинили ему боль? Если им так нужны были деньги, почему они не ограничились кошельком?

До этого момента национальный вопрос не шибко волновал Тимо, эстонец, русский, еврей – главное, чтобы хорошо играл в шахматы. А теперь оказалось, что так же хорошо, как королевский гамбит, русские знают и удар хуком. Выбрали ли они его в качестве жертвы потому, что он эстонец? Скорее всего, да, ибо вряд ли они иначе стали его бить.

Националиста из Тимо все-таки не вышло, интуиция подсказывала ему, что грань между добром и злом не проходит, как отец как-то сказал, «по пятому пункту». Через некоторое время эта догадка получила практическое подтверждение, когда совсем в другом районе – респектабельном Нымме, застроенным особняками, где русского языка почти не слышно, с ним пытались «подружиться» два эстонских мальчика – они заманили Тимо в безлюдное место и там напали на него. Но Тимо уже не был настолько «зеленым», чтобы его ошеломить, он внимательно следил за действиями ребят, и когда дело приняло серьезный оборот, дал сдачи и сбежал, даже не лишившись кошелька, только затылок слегка горел, один из парней двинул его кулаком. «Слабаки,» – подумал Тимо, – «вдвоем не одолели одного» – и сделал вывод, что русские физически крепче эстонцев.

Нельзя сказать, что Тимо получал удовольствие от таких приключений и ждал их повторения, но бросать свои «экскурсии» из-за каких-то агрессивных придурков тоже не стал, когда это однажды случилось, то совсем по другой причине: он просто повзрослел.

До поездки в Москву Тимо относился к Таллину весьма благосклонно, однако, вернувшись, он посмотрел на него совсем другим взглядом. Каким маленьким был его родной город, как мало тут жителей, какие низкие в нем дома и как часто даже в центре встречаются деревянные халупы! По Таллину даже не ездил троллейбус, а что касается метро, то Тимо охватило неприятное предчувствие, что оно не будет построено никогда…

Глава пятая Один

Из школы домой Тимо обычно топал кружным путем, в темноте у него уже не хватало прыти лазить через забор, да и куда спешить? Даже, если мама пришла, она еще только переодевалась, так что до ужина далеко… Вот он и брел медленно, сперва до перекрестка, направо, мимо часов на Доме радио, и только оттуда домой. Эти часы шли очень странно, довольно долго казалось, что они вообще стоят, а вдруг – оп! – и стрелка прыгала на целую минуту вперед.

Портфель был тяжелым, и Тимо через каждые несколько минут менял руку. Раньше он ходил в школу с ранцем, но этой осенью клянчил у мамы до тех пор, пока та не купила ему портфель, не из настоящей кожи, как у отца, но все-таки. Таскать, конечно, неудобно, но зато теперь никто не мог дразнить Тимо «малолеткой».