Буриданы

— Это верно, более того, у нас не только отсталый народ, но и устаревшая техника. У крестьян до сих пор нет хороших сельскохозяйственных машин, заводы их производят мало, те, что есть в продаже, дороги, народу они не по карману. Но ситуация может измениться, поскольку Витте недавно отменил таможенные пошлины на импорт сельхозтехники.

Когда Марта перевела его ответ, Алекс краем глаза заметил, что рыжая двоюродная сестра Сильвия наклонилась и шепнула что-то на ухо своему мужу.

— Да, сегодня это так, но завтра, возможно, опять начнется таможенная война и появятся двойные пошлины, — вмешался в беседу похожий на денди двоюродный брат Марты Фердинанд, биржевой маклер, опустошавший один бокал пива за другим. — Нашим императорам надлежало бы заключить союз, как в былые времена, тогда экономические отношения стали б стабильнее. Но ваш Николай почему-то флиртует с французами. А ведь у него жена — немка.

Алекс разволновался.

— А почему Германия остановила Россию, когда наша армия была в двух шагах от Константинополя? Разве мусульмане вам большие друзья, чем православные? Вот откуда пошли наши раздоры.

Он обсуждал эту проблему с Арутюновым, тот часто ездил в Константинополь, вел дела со своими соотечественниками, тамошними коренными жителями, армянами, страдавшими под жестоким гнетом турок.

Ответ Алекса вызвал у родни общее оживление. Не только Эбергард, но и немногословный дядя Теодор, врач по женским болезням, казалось, хотел что-то сказать; но старый Беккер заставил всех замолчать.

— Господин Буридан, а вы знаете, кто финансирует строительство железной дороги из Константинополя в Багдад? Дойче банк. Как вы думаете, было ли бы это возможно, если б русские захватили Дарданеллы?

Алекс впал в замешательство.

— Неужели железная дорога так важна, чтобы из-за нее ссориться с друзьями?

— В политике нет друзей. Политика — это непрестанная борьба за благополучие своего народа. Не победишь ты, победят другие. Посмотрите на Англию, какая она богатая и могущественная! Благодаря чему? Благодаря колониям. Багдадская железная дорога дает немцам шанс добраться до Индии и наступить англичанам на пятки.

В Алексе проснулось любопытство.

— А как эта железная дорога дойдет до Константинополя? У вас же нет с Портой общей границы.

Старый Беккер не успел ответить, его опередил двоюродный брат Марты Константин, студент с бледным лицом.

— Нет, так будет.

— Каким образом?

— Если два немецких государства, Германия и Австрия, захотят, для них не будет ничего невозможного, ни на востоке, ни на западе. Конечно, это займет немало времени, но когда-нибудь великая Германия будет простираться от Эгейского моря до Финского залива.

Алекс был потрясен — ну и аппетиты у немцев! Правда, выпад Константина вызвал, кажется, разногласия и среди Беккеров.

— О чем они опять? — шепнул Алекс.

— Дядя Теодор говорит, что это глупость, ибо означало бы войну с Россией, Константин же полагает, что война в любом случае неизбежна. Он утверждает, что Восточная Пруссия и балтийские герцогства должны быть присоединены к Германии, Польше же можно оставить статус вассального государства.

— А ты спроси, они революции не боятся?

Хуго часто говорил, что немецкие рабочие самые образованные и потому будут первыми, кто начнет революцию, нужен только внешний толчок, но Беккеры, видно, точку зрения свояка не разделяли; ответить взялся худой, напоминавший тестя Карла дядя Теодор. Он поднял бокал с пивом и сделал вид, что изучает золотистый напиток, потом сказал философически:

— Немец, господин Буридан, не француз. Немцу не нужна свобода, немцу нужно пиво. Когда его доход растет хотя бы на десять бутылок пива в год, он доволен. Скорее революции можно ожидать в России.

Алекс хотел поспорить, сказать, что, по его мнению, русский человек существо богобоязненное и верное царю и кучка террористов, сеющих смуту, ничего не добьется, но открылась дверь и вошла двоюродная сестра Дагмар, безликая тридцатилетняя старая дева, которая, по словам Марты, несмотря на солидное приданое, так и не нашла себе мужа и теперь вела хозяйство старого Беккера; сейчас она пришла с известием, что стол накрыт.

Алекс, по примеру других, поднялся, облегченно вздохнув: беседа оказалась изнурительной. Улыбнувшись в ответ на улыбку Марты, он подал жене руку, и они вышли из салона в фойе. Дом Беккеров с первого момента вызвал у Алекса чувство, похожее на почтение, по количеству помещений он, правда, был меньше, чем мыза Лейбаку, но обставлен намного богаче, современнее и с большим вкусом — высокие потолки, вместо обоев лакированные деревянные панели, темный дубовый паркет, сверкающие хрустальные люстры, высокие восточные вазы и картины в позолоченных рамах.

Перед одним из полотен шедший перед Алексом и Мартой старый Беккер остановился.

— Дедушка спрашивает, узнаем ли мы, кто это, — сказала Марта.