Буржуа: между историей и литературой

Что буржуазия принесла в мир? Это безумное расхождение между гораздо более рациональным и гораздо более иррациональным управлением обществом. Два идеальных типа, один до, а другой после индустриализации, запечатленные Вебером и Шумпетером. Выходец из страны, куда капитализм пришел поздно и не встретил особых препятствий, Ибсен имел счастливую возможность – и гениальный дар – спрессовать историю столетий в двадцать лет. Буржуа-реалист населяет ранние пьесы: Лона, Нора, возможно, Регина в «Привидениях». Женщина-реалист – странный выбор для того времени («Сердце тьмы»: «странно, насколько женщины теряют контакт с реальностью»). И выбор радикальный, конечно, в духе «Подчиненности женщины» Милля. Но также выбор, говорящий о глубоком пессимизме относительно того, что может охватить буржуазный «реализм»: представимый в интимной сфере, – как разрушитель нуклеарной семьи и ее обманов – но не в обществе в целом. Проза Норы в конце «Кукольного дома» резонирует с произведениями Уолстонкрафт, Фуллер, Мартино[424], но их публичные аргументы отныне заперты в пределах гостиной (в знаменитой постановке Бергмана – в спальне). Какой парадокс, драма, шокирующая европейскую публичную сферу, но по-настоящему не верящая в публичную сферу. А затем возникает созидательное разрушение, не осталось Нор, чтобы восстать против разрушительных метафор Боркмана и Сольнеса; наоборот, Хильда поддерживает «своего строителя»[425] в его суицидальной галлюцинации. Чем нужнее становится реализм, тем менее он возможен.

Вспомним немецкого банкира с его «непримиримыми противоречиями» между хорошим Bürger и беспардонным финансистом. Ибсен, конечно, понимал разницу между ними и был драматургом, искавшим объективную коллизию, которая могла бы стать фундаментом для творчества. Почему бы не использовать это противоречие внутри буржуазии? Это было бы так логично для Ибсена. Так логично стать Бернардом Шоу, перестав быть Ибсеном. Но он сделал то, что сделал, потому что различие между двумя этими буржуазными фигурами пусть и «непримиримое», но все равно не является настоящим противоречием: у хорошего Bürger никогда не хватит сил восстать против созидательного разрушителя и воспротивиться его воле. Признание бессилия буржуазного реализма перед лицом капиталистической мегаломании – в этом заключается важный урок, который сегодняшний мир может извлечь из Ибсена.