Буржуазное достоинство: Почему экономика не может объяснить современный мир

Иными словами, большая часть книги Кларка - это неоспоримо превосходная работа, представляющая собой новый взгляд для сторонних наблюдателей на количественную сторону того, что историки экономики узнали, скажем, со времен Карла Поланьи в 1944 году. Мы все, количественные экономические историки, согласны с тем, что вплоть до XVII или XVIII века Англия находилась в ловушке мальтузианской логики, как и весь мир со времен пещер. (Некоторые историки экономики отрицают это, но в таком случае трудно понять, почему современный мир не возник вскоре после пещер). Не было быстрых инноваций, хотя Китай, например, постепенно приобрел довольно внушительный набор. В отсутствие неограниченных земель или непрерывного взрыва инноваций, если кормить все больше ртов, то рано или поздно на каждый рот придется все меньше хлеба. В результате жизнь человека оставалась скверной, бедной, жестокой и короткой. Все историки экономики, которых обобщает Кларк, согласны с тем, что выход из мальтузианской ловушки - важнейшее экономическое событие в мировой истории. Мы согласны и с масштабами этого выхода: в условиях гигантского роста населения "самые богатые современные экономики сейчас [по консервативным оценкам, без учета более высокого качества] в десять-двадцать раз богаче, чем в среднем в 1800 г. "Мы согласны с тем, что причиной Великого факта стали инновации, а не накопление капитала - хотя нам приходится постоянно напоминать об этом нашим коллегам, занимающимся экономикой. Мы согласны с тем, что этот факт произошел сначала в Голландии, а затем в Англии и Шотландии. Мы согласны с тем, что в Китае и особенно в Японии около 1600 г. появились некоторые признаки того, что это может произойти, и некоторые из нас считают, что это было коротко замкнуто тиранией Цин и Токугава, инегалитаризмом и презрением к купцам. Мы согласны с тем, что с 1848 г. реальное вознаграждение труда возросло, а вознаграждение капитала и земли снизилось как доля совокупного дохода, вопреки предсказаниям классических экономистов, будь то буржуазных или марксистских. Мы согласны с тем, что нововведение было настолько неожиданным, что позволило добиться высоких доходов, которые привели к падению рождаемости, как, например, в некогда обнищавшей и некогда перенаселенной Италии. Мы согласны с тем, что бедные слои населения мира получили наибольшие выгоды от выхода из мальтузианской ловушки. Мы согласны с тем, что профсоюзы и протекционизм не имели никакого отношения к этому выходу, а фактически тормозили его во всем мире, как, например, нездоровое подчинение Великобритании воинствующим профсоюзам до 1970-х годов или катастрофическая любовь Латинской Америки к теории зависимости. Иными словами, мы согласны со многими историческими выводами с 1944 г. по настоящее время, которые покажутся среднестатистическому энтузиасту Карла Поланьи, Луи Альтюссера, Иммануила Валлерстайна или Наоми Кляйн, не говоря уже о Мальтусе и Марксе, странными и контринтуитивными.

С чем не согласны другие ученые-историки, так это с единственным отличительным аргументом Кларка, взятым им недавно из работ некоторых экономических теоретиков. Он возрождает в стиле Пинкера евгеническую гипотезу, согласно которой английский народ в силу быстрого размножения богатых людей стал расой Übermenschen, живущей в Übergesellschaft.

Кларк пытается дистанцироваться от более грубых и все еще популярных разновидностей евгеники, наиболее популярных около 1920 г. и неизменно популярных среди технически ориентированных антилибералов. Однако эта попытка не удается: его аргументы - это евгеника, которая преследует правых от Фрэнсиса Гальтона в конце XIX века до поиска гена геев в начале XXI века. Вы не можете "отмежеваться от всего социал-дарвинистского предприятия", просто сказав, что вы так считаете, как это с возмущением делает Кларк в своем ответе на мои строгие замечания. Если вы считаете, что социальное давление в течение нескольких столетий привело к тому, что люди стали лучше справляться с современными задачами, вы - социал-дарвинист. (Мы все согласны с тем, что социальное давление, например, стыд, вызываемый языком, действует на протяжении тысячелетий, но это спор в другом масштабе времени, а в таких масштабах мы все социал-дарвинисты). Он цитирует из своей книги отрывок, который я "вроде бы пропустил", где говорится, что "человек становился биологически более приспособленным к современному экономическому миру". Я его не пропустил, и вы видите, что это социал-дарвинизм. В процитированном отрывке он говорит о "долгом аграрном пути, ведущем к промышленной революции", что опять-таки имеет масштаб тысячелетий, а не столетий, о которых говорит его объяснение успеха Англии. Современный экономический мир" возник с 1700 или 1800 года, а отклонение Англии от общемирового образца - самое раннее с момента обезглавливания Карла 30 января 1649 года. Одним из немногих ученых-историков, с которыми Кларк согласен в этом вопросе, является Дэвид Ландес.