Буржуазное достоинство: Почему экономика не может объяснить современный мир

Изменения были не генетическими (как утверждает Кларк), не психологическими (как утверждал Вебер), не экономическими (как утверждал Маркс), не юридическими (как утверждает Норт), а социально-логическими и политическими. Грамотность, книгопечатание, свободная пресса и свободные разговоры сделали технологию доступной. Она стала, как мы теперь говорим, с открытым исходным кодом. Давным-давно историк экономики Роберт Аллен высказал эту мысль. В начале XVIII века наука была открыта. Однако наука была лишь одним из многочисленных случаев: печатная музыка была еще одной технологией с открытым исходным кодом, журналистика после 1690-х годов - еще одной (одним из ее истоков была открытая печать ежедневных цен на биржах, информация о которых раньше передавалась купцами по почте как секретная и закрытая). Программное обеспечение с открытым кодом наследуется не биологически от родителей, а социально - от друзей-гиков.

Ранний вариант гипотезы Кларка можно рассмотреть в лекции Хаксли Гальтона в Антропологическом институте в 1901 г. "Возможное улучшение человеческой породы в существующих условиях закона и настроений":

 

Количество и разнообразие способностей, особенно у собак, поистине поразительно. . . . Так и с различными природными качествами, которые способствуют формированию гражданской ценности человека [с. 3]. . . . Мозг нации находится в высших классах [с. 11]. . . . Доктор Фарр, выдающийся статистик, попытался оценить денежную стоимость среднего ребенка, рожденного женой рабочего из Эссекса. . . . Д-р Фарр, обладая большим актуарным мастерством, капитализировал стоимость ребенка при его рождении. ... . . [Она] оказалась равной 5 фунтам стерлингов. По аналогичному принципу стоимость ребенка X-класса будет исчисляться тысячами фунтов стерлингов. . . . Они открывают крупные производства, создают огромные предприятия и сколачивают себе большие состояния. Другие, будь они богаты или бедны, являются проводниками и светом нации [с. 11-12]. . . . Многие, кто знаком с привычками [низшего класса], без колебаний говорят, что было бы экономией и большим благом, если бы все закоренелые преступники были... . постоянно лишались возможности производить на свет потомство [с. 20]. . . . Возможность улучшения расы нации зависит от силы увеличения ее лучшего состава [с. 24].

 

В 1901 году евгенические рассуждения, подобные рассуждениям Гальтона, были свежими, новыми и правдоподобными. Она не утратила своей актуальности и после Великой войны. Тогда в таких странах, как Норвегия, Швеция и США, были разработаны программы принудительной стерилизации, которые пережили даже их методичное применение в Германии 1933-1945 годов, завершившись лишь в 1970-е годы - к тому времени, возможно, три поколения имбецильных, если бы научная социальная политика была сочтена достаточной.

Однако в последнее время евгеническая идея возродилась, как, например, в работах Стивена Пинкера и других авторов, к которым теперь присоединился Грегори Кларк. Неоевгеника была с энтузиазмом встречена научными журналистами с короткой исторической памятью и слабым пониманием социальной этики. Она вводит в современную дискуссию между статусом и контрактом третью возможность - гены. Евгеническая аргументация заявляет, что люди не являются тем, чем их считает общество (их статус) или то, о чем они могут договориться, убеждая друг друга (их контракт). Люди - это то, кем они родились, с биологической точки зрения, как кокер-спан-иели. И тогда мы можем перейти к пренатальному скринингу, в том числе и на наличие гена гомосексуализма, как я уже отмечал. Некритичные поклонники политически реакционной и просто обожающей истории науки в восторге от такого аргумента. Он изящен. Он формализуем. Он расставляет людей по своим местам, потакая возмущенному отвращению, скажем, к таким нежелательным явлениям, как педики и евреи. Она поддается расчету (хотя, повторюсь, Кларк не делал расчетов, которые впервые провел Гальтон). Но она научно неверна даже в своих собственных терминах, а эпигенетика и эво-дево подорвали ее предположение о том, что гены выражаются просто и безотносительно к окружающей среде.