Буржуазное равенство: как идеи, а не капитал или институты, обогатили мир

В первом успешном романе Томаса Манна "Будденбруки" (1901) Том Будденбрук (его везде неофициально называют "Том") становится главой буржуазной семьи в Северной Германии, и "жажда действия, власти и успеха, жажда поставить фортуну на колени быстро и страстно вспыхивает в его глазах"²²."Но успех в буржуазных профессиях, даже в буржуазном романе, - это успех во взаимовыгодных сделках, сделках, от которых Том, торговец зерном, в восторге, а не удачная резня или удачная двойная сделка, о которых рассказывается в литературе аристократов или крестьян. Вспомните хитрость Одиссея, спасающегося от циклопа, или хитрость Джека, крадущегося у великана.

И даже с сугубо индивидуальной точки зрения буржуазные добродетели, хотя и не такие, как у Ахилла или Иисуса, не являются этическими нулями. Греция даже во времена Гомера была торговым обществом, и в истории о странствиях Одиссея можно увидеть след купца. По словам более позднего поэта, греческий торговец, отправляясь в Атлантику за Геркулесовы столбы, "распускал паруса / Там, где с облачных скал, сквозь пенные листы, / Приходили пугливые торговцы, темные иберийцы, / И на берегу развязывал свои тюки с веревками". Общая честность общества купцов на самом деле выходит за рамки того, что было бы сугубо корыстным в обществе крыс, что можно наблюдать на примере столь порицаемой модели меркантильного общества - небольшого города на Среднем Западе.²³ Репутация честного торговца необходима кровельщику, чья торговля ограничивается городом с населением в пятьдесят тысяч человек. Одна плохая крыша - и он разорен. Профессор университета Айовы отказалась назвать на вечеринке имя кровельщика из Айова-Сити, который сначала плохо выполнил ее работу (он переделал ее бесплатно, по собственной инициативе), потому что, если его имя станет известно в такой связи, с кровельщиком будет покончено. Само поведение профессора показывает, что этические привычки могут перерасти в этические убеждения, как ребенок перерастает от страха наказания к совету с беспристрастным зрителем, человеком в груди. Неэтичный человек назвал бы имя кровельщика, чтобы улучшить историю. В конце концов, репутация самого профессора в бизнесе не была поставлена на карту.

Девиз семьи Будденбруков: "Сын мой, днем с усердием занимайся своим делом, а ночью не делай ничего, что мешало бы тебе спать"²⁴ Вспомним девиз Милтона Фридмана: "Соответствие основным правилам общества, как закрепленным в законе, так и воплощенным в этических обычаях". Гордость буржуа - быть "честным торговцем", со "спокойным, упорным характером", "идти на уступки и проявлять внимание", иметь "уверенную и элегантную осанку, ... такт и выигрышные манеры", "либеральную, толерантную натуру", "общительность и непринужденность, ... замечательную способность принимать решения в разделе. ...замечательной силой решения при разделении" в городском собрании, "человеком действия", быстро принимающим "выгодное решение", "сильным и практичным человеком, с определенными порывами к власти и завоеваниям", но не злыми средствами.²⁵ "Люди ходили по улицам, гордясь своей безупречной репутацией деловых людей"²⁶ Так ли дурна надежда, что "можно быть великим человеком даже в маленьком местечке, цезарем даже в маленьком торговом городке на Балтике"? Думаю, что нет. Что плохого в "мечте сохранить древнее имя, старую семью, старое дело?"²⁷ Не много, во всяком случае, по сравнению с кровью, пролитой аристократами, защищающими девятисотлетнюю фамилию, или кровью, пролитой священнослужителями, вдохновляющими, а затем возглавляющими массовые убийства в ХХ веке. Напротив, сохранение путем постоянного совершенствования бизнеса, заключающего взаимовыгодные сделки, - это благо для остальных, буржуазная сделка.

В XVIII, а затем особенно в начале XIX века элита, а затем и все более широкие слои европейского общественного мнения все же приняли "буржуазную сделку". Впервые в европейской политике стало иметь значение общественное мнение - аудитория, состоящая из граждан (правда, далеко не всех взрослых мужчин, да и женщин было немного). Это стало одной из причин смены риторики.

В 1953 г. антрополог Сол Такс сетовал на то, что "Европа и ее ответвления приняли деловую цивилизацию", а Гватемала - нет. Это сделали европейцы в 1600-1848 гг. Гораздо позже - правда, сначала в США и Австралии - бывшие крестьянство и пролетариат также приняли буржуазные ценности и стали называть себя "средним классом". Однако менялось в основном не реальное поведение, а мнение о нем остального общества. По словам Мокира, "к моменту восшествия на престол королевы Виктории [Британия] научилась... ценить свободный рынок". Такое идеологическое изменение, "мать всех институциональных изменений, должно было произойти до того, как экономический рост станет нормой, а не исключением"²⁸ В результате наступила буржуазная эпоха и Великое обогащение. Пусть оно распространяется долго и широко.

 

Часть 4. Пробуржуазная риторика формировалась в Англии около 1700 года