Буржуазный век

Другое последствие того же специфически здорового воззрения состояло в том, что тело женщины перестало быть простым соединением груди, лона и бедер, как в эпоху старого режима (см. том II нашей "Истории нравов"). Теперь женщина снова стала единой и цельной, соединением тела, ума и души. Третьим последствием провозглашения здоровья как высшего идеала красоты было то обстоятельство, что в моду вошел и всячески прославлялся естественный цвет кожи и прежде всего розовый цвет здоровья. Женщина и мужчина не хотели более казаться старыми. Они хотели сиять свежестью. Прекратилось массовое потребление пудры. Исчез также обычай неумеренно румянить лицо, свойственный эпохе старого режима. Если же женщины продолжали еще румяниться, то они красились по крайней мере в цвет здоровья. Хотя политический переворот совершился в Германии лишь полстолетием позже, все же культура абсолютизма была уже в конце XVIII в. превзойдена и здесь. Наполеоновские войны уничтожили к тому же последние ее остатки, всюду распространяя и давая гражданское право идеям революции. Это имело своим естественным последствием, что и в Германии произошли те же перемены, как в Англии и во Франции. Здесь также восторжествовал идеал физического здоровья, идеал целесообразно» красоты. Нет более яркого примера, чем Гёте. Гёте и Шиллер знаменовали собой бюргерскую революцию, отраженную в поэзии. А какой здоровый воздух веял на этих высотах, доказывают; тысячи стихов, сорвавшихся с певучих уст Гёте. Достаточно привести одно стихотворение, посвященное им Кристель (своей жене Христине Вульпиус): "Часто я бываю в мрачном, угнетенном настроении и кровь тяжело течет в моих жилах. Но стоит мне только увидеть мою Кристель, и все опять хорошо. Я рассматриваю ее со всех сторон и не знаю, почему она мне так нравится. Когда я гляжу в ее черные плутовские глазки под черными бровями, то сердце мое так и тает. Найдется ли другая, у которой были бы такие милые губки и такие круглые милые щечки. А налюбоваться ее круглой грудью – не налюбуешься!"

Это уже язык не галантности, а самой доподлинной здоровой чувственности.

Буржуазное общество никогда до конца не отрекалось официально от первоначальной своей идеологии красоты, возникшей в Англии, а потом совершившей вместе со всеми остальными идеями Великой французской революции победное шествие по всем странам, организовавшимся на основах капиталистического производства, от идеала красоты, основным базисом которого был здоровый, гармонически развитой человек. В наши дни этот идеал чрезвычайно успешно воплотился в процветающем, особенно в Германии, культе наготы (Nacktkultur), представляющем единственное в своем роде явление. "Путем гармонического развития красоты к более высокой нравственности" – так гласит гордая программа современных апостолов этого учения.

В одной из следующих глав нам еще придется вернуться к этому движению, поэтому здесь мы ограничимся одним только упоминанием.

И все-таки: именно в этом официальном поклонении первоначальному идеалу красоты сказалось безусловное господство нравственного лицемерия. Ибо на практике преследовались совсем иные идеалы, и потому в мужчине и женщине ценились совсем иные качества. И прежде всего, естественно, в женщине. Но и в мужчине... Да это и понятно. Тенденции капитализма, развивавшегося в каком угодно другом направлении, только не в сторону усовершенствования человечества в более высоком смысле этого слова, должны были проявиться во всем.

В наш век капитализма царит купец, преимущественно фабрикант. А купец менее всего герой, во всяком случае не герой в античном смысле слова. Он отнюдь не чувствует потребности мужественно рисковать своей жизнью, еще менее, конечно, пожертвовать собой для других. Совсем напротив: он стремится жить как можно более за счет других. Он хочет нажить как можно больше денег. Его собственное я представляется ему важнейшим фактором в быстро бегущей смене явлений. Так же мало является он вершиной человеческого совершенства, ибо его способности, равно как его успехи, всецело зависят от безусловно одностороннего развития его интересов.

Все односторонне сведено у него к расчету. Все неделовое, все, что не дает ему шансов материальной наживы, относит он в рубрику удовольствий, на которые он тратит разве часть своего свободного времени. К той же категории он относит светскую жизнь, науку, искусство, политику, заботы о здоровье и красоте тела и т. д.