Бусый волк. Берестяная книга

Взяв за рукоять, Мавут швырком сбросил с него ножны — узорчатые, прекрасной работы, но такие ничтожные и никчемные по сравнению с великолепным клинком. Взмахнул раз, другой… и принялся весело и яростно добавлять свистящего серебра в красноватый от вечернего солнца воздух. Хорошо! До чего хорошо!.. Кровавый багрянец — и благородная сталь. Игра этих красок никогда ему не надоест. Она пьянит восторгом душу и тело. Он еще не раз потешит себя, погружая стальную кисть в красное, смело рисуя безумную красоту, извлекая и щедро расплескивая все цвета отчаяния и боли… Как же сладостно их вкушать на великом пиршестве смерти…

Мавутичи попросту открывали рты, глядя на голого Владыку, танцующего с древним мечом.

Сколько они помнили, Мавут не скрывал своего презрения к мечу и к искусству владения им. Называл меч мясницким ножом, отрастившим себе непомерно длинный клинок. Оружием труса, привычного ловко резать спутанный скот. И не более.

Даже когда ему принесли меч, выкопанный из древней саккаремской могилы и купленный, наверное, за десять телег золота, Владыка лишь плюнул. Велел сразу спрятать в походный сундук и до этого дня ни разу в руки не брал. Брезговал… Что же изменилось сегодня? Почему он не только оставил свою давнюю нелюбовь, но и явил столь непостижимо высокое, вдохновенное искусство меча?

Ибо нынешний танец поистине затмевал даже знаменитый вихрь смерти, в который в его руках превращалось копье…

«Спасибо тебе, недоумок Шульгач! — думал в это время Мавут. — Спасибо тебе, сопляк-полуровка! И тебе, Хизур, — за то, что позволил себя убить. Спасибо за это малое поражение, оно уберегло меня и возвысило! Если так было надо для того, чтобы я исполнился ярости и бесстрашия и наконец укротил этот меч, — мне поистине не о чем сожалеть…»

Древний — полтысячи лет — саккаремский клинок до сих пор не только утаивал от Владыки свою грозную силу, он был открыто враждебен. Он не желал покоряться, и чем при других обстоятельствах мог завершиться их поединок, Мавуту не хотелось даже гадать. Страх — главный враг воина. Он разрушает тело и душу. Стоит хоть чуть поддаться ему, и все, он источит, сведет на нет какую угодно силу, какое угодно умение.

Сегодня он превозмог этот страх.

И все получилось.

Вопреки ожиданию непокорный меч удалось укротить почти сразу, и Мавут, чертя в воздухе стремительные узоры, упивался своим могуществом и искусством, а главное — волей, которой никто и ничто в этом мире не могло долго противиться.

Оставалась лишь тревога, а будет ли меч столь же послушен в настоящем бою? Прольет ли кровь врагов, на которых Мавут его обратит?

Сомнение требовалось развеять. Притом немедленно, покуда оно еще не подточило его власть над мечом.

Не выпуская клинка из руки и даже не вкладывая в ножны, Мавут подошел наконец к своей одежде, оставленной на камнях, и быстро оделся. Тот не воин, кого можно застигнуть врасплох. Надо уметь делать с оружием наготове все, что необходимо. Даже одеваться и раздеваться, это тоже часть воинского мастерства. Не самая зрелищная и заметная, но без нее нельзя обойтись. В воинском деле не бывает второстепенного. Если нужна длинная прочная цепь, не допускай ржавчины ни на едином звене.

Уже завязывая на себе пояс с подвесным кошелем, Мавут ощутил вдруг, как меч… чуть заметно шелохнулся в руке. Сам собой! И тут же замер, словно ничего и не произошло. Не будь Мавут вправду великий мастер, не умей он чувствовать малейшую странность в поведении оружия, он бы попросту ничего не заметил.

Но он заметил, а замеченному требовалось найти объяснение. Мавут принялся медленно поворачивать меч в руке, вести его по воздуху, очень чутко вслушиваясь в настроение клинка, в его устремления…

И вскоре уже вытаскивал, ликуя, из кошеля лежавший там камень. Вот чье присутствие ощутил, вот на что откликнулся, вот к чему потянулся меч!.. Тот самый оберег, наполовину случайно сдернутый с шеи мальчишки! Мавут думал пробиться в его глубину, а камень сам оказался ключом. К чему-то большему.

К чему- то, уже позволявшему ощутить дыхание заветного всемогущества…

Между прочим, камень точно вошел в пустое гнездо, имевшееся на рукояти. Закрепив его там, Мавут сразу понял, что не ошибся. Меч обрел завершенность. Стоило просто поднять его над головой, и к нему отовсюду потянулись ниточки, струны, ручейки силы. И что это была за сила! Неисчерпаемая, свободная, восходящая из самых корней мироздания…

Ладонь начало жечь.

Торопливо, понимая, что если не решится прямо сейчас, то не решится уже никогда, Мавут взмахнул мечом и отдал этот взмах первой попавшейся цели.

Мысленно рассек им каменную плотину, подпиравшую озеро…