But you remember? (СИ)

Ступая мимо чёрных ниш, она особа не оглядывалась. Смотрела перед собой, чтобы не наступить в какую-нибудь из грязных луж, что покрылись ледяной корочкой, слыша лишь хрипы, шуршания и всхлипы позади себя. Тихие голоса ещё живых преступников либо пребывавшие в беспамятстве, некоторые пытались дотянуться до неё своими скрюченными сухими пальцами. В такие моменты она брезгливо одёргивала подол мантии, даже не глядя на них, шла вперёд. Ещё две ниши и она останавливается, поворачивается лицом к прутьям и опускает взгляд на серую фигуру в полосатой пижаме, что лежала в углу спиной к ней. Взгляд брезгливо скользит по нему, по тряпке грязной, что служила ему подстилкой, по чёрному неровному полу и останавливается на металлическом подносе. Круглая глубокая тарелка, а в ней серая масса, а в середине непозволительно маленький кусочек чёрного хлеба.

- Кто здесь? – звучит глухо голос мужчины, когда что-то металлическое лязгнуло позади него.

Он быстро разворачивается и вжимается в стену, стараясь слиться с ней, напугано озирается по сторонам и тормозит свой затравленный взгляд чёрных глаз на фигуре, что стояла у его клетки. Ему пришлось какое-то время вглядываться, чтобы узнать девушку. Как же, её лицо было знакомо всему волшебному миру. А её история во всей красе представлена на обозрение с утаением некоторых моментов. Жалкой, несчастной подруге Гарри Поттера досталась худшая учесть. Побывать в плену, быть испытуемой и лишиться там же своих родителей. Это приносило неимоверное наслаждение для всех ненавистников грязной крови. Её крови. Ей подобных.

Уродов.

- Это что, - шепчет он, отстраняясь от стены, и чуть горбится, чтобы ещё лучше разглядеть гостью, - сама подстилка святого Поттера ко мне пожаловала?

Она не вызывала в нём страха. Никакого беспокойства. Только насмешки и ехидное злорадство. Как и всем его подобным.

- Подойдите поближе, рассмотрите, - Гермиона ухмыляется, вытаскивая руку из кармана, и манит его указательным пальцем подойти к ней ближе.

И он приближается, скалится, оголяя свои неровные почерневшие зубы. Это был мужчина лет пятидесяти, чёрные как смоль, волосы свисали как сосульки, прилипшие друг к другу, местами проступала седина и небольшой прорех лысины на макушке. Он был одного роста с Гермионой, но сейчас казался гораздо ниже, потому что горбился.

- Что же ты тут забыла, пришла позлорадствовать? Только вот не ты меня поймала, - он уже в паре метров от клетки.

Ближе.

- Какого, это было? – спрашивает она, опуская руку, а мужчина вопросительно клонит голову на правую сторону, - разрушать могилы моих родителей?

- Оо, - он сцепляет пальцы на ржавых прутьях и приближается лицо, отчего девушка инстинктивно чуть отстраняется, так как вонь и уродство было невыносимым, - чудесно. Это же поганые маглы, бесполезные и никчёмные. А ещё они породили такую как ты.

- Скажите, у вас есть семья?

- Ты беседы пришла со мной вести, Грязнокровка? – рычит он, ошмётки слюны разлетаются по сторонам, - я бы ещё достал их разложенные скелеты и доставил тебе на порог дома, если бы мы знали, где ты прячешь свою задницу! А мы узнаем! Нас достаточно! Скоро вы все пожалеете, что родились на свет! Ублюдки! И даже твой святой Поттер тебе не поможет!

Всё происходит слишком, очень быстро. Она прокручивала это в своей голове сотню, миллионы раз. Брезгливость отступила на задний план после его последних слов.

Последних.

Больше его рваный рот не скажет ни слова и не издаст никаких звуков.

Вложив всю молчаливую ярость в руки, она хватает его за грудки, сжимая влажную ткань формы и притягивая сильнее к клеткам, заталкивая в его рот что-то почти по самое основание языка заставляя закашляться, следом пропихивает кусок того самого чёрствого куска хлеба царапая его слизистую, резко отстраняется отрывая его скрюченные пальцы от своей руки.

Мужчина заваливается на пол жмётся к стене, кашляя и выплёвывая куски сухаря. Морщится и сжимает горло словно его что-то душило.

- Что…что ты сделала?! – кричит он, в страхе озираясь на девушку.

Гермиона брезгливо вытерла пальцы об подол мантии, всё равно она от неё избавится, как только выйдет отсюда, потому что она уже пропитана грязью и вонью этого гиблого места. И затем подняла взгляд на забившегося в угол мужчину. Ещё с минуту смотрит на его потуги что-то выплюнуть и говорит всё так же спокойным голосом:

- Не старайтесь, таблетка уже внутри и растворяется она в считанные секунды.

Узник замирает и сглатывает, его выступающий кадык подёргивается, а на лбу проступила испарина.

- Мерзкая сука, что ты мне дала?!

- Что-то нечто приятное, - её губы расползаются в улыбке и голова чуть склоняется, - приятное для меня.