Бутерброд

Алексей Зелепукин Бутерброд

Юный арканист брел вдоль старого торгового тракта. Мимо сновали груженые телеги с добром. Сельчане спешили на новогоднюю ярмарку – обменять плоды своего труда на изделия городских мастеров.

Вечером на главной площади обещали огненные фейерверки и праздничный пир, поэтому ехали целыми семьями. Детвора смеялась и елозила в нетерпении под окрики внимательных матерей.

Скрипели деревянные оси, стучали колеса о выбоины мостовой, ржали лошади, кричали мулы, подгоняемые ударами хлыстов. Кое-где даже слышалась ругань – люди скандалили за право очереди на проезд. Утро обещало погожий солнечный день.

Зима в этом году выдалась теплая, но многоснежная. Деревья вдоль тракта были величественно прекрасны в своих зимних убранствах, которые блистали в лучах солнца, словно драгоценные каменья придворных дам. Дорога огромной широкой полосой уходила в долину. Там, за каменным мостом через полноводный Турбэн, скованный достаточно толстым слоем льда, начинались широкие леса Крумбаля. А чуть дальше, мимо широких полей стояла она – башня Хранителей.

Арканист шел навстречу потоку, стараясь не попасть под удар хлыста незадачливого возницы или не шлепнуться, поскользнувшись, под окованные железом колеса обозов или копыта вьючных животных. Снег превратился в жижу и сапоги арканиста очень быстро промокли. И, естественно, он злился. Злился на нерасторопных крестьян, злился на ректора, отправившего его в выходной в старую библиотеку.

– Видите ли, принцессе захотелось новой сказки. Будто в читальне замка или университетском хранилище мало сказок. – Ворчал он вслух. Еще он злился на чтеца Её Высочества, посчитавшего, что книги, доступные в городе, слишком порочны, пропитаны алчностью и могут навредить нраву юной принцессы. Злился и на себя за то, что вскочил в такую рань, пытаясь попасть на рынок и закупиться необходимыми ингредиентами для экзамена по алхимии подешевле, пока базарные перекупщики не скупили крестьянский товар и потом сбывали его в тридорога.

Как раз на пороге университета арканиста и встретил ректор, и, само собой, поручение досталось ему. И теперь, вместо того, чтобы приготовить необходимое для лаборатории, а потом со спокойной душой предаваться увеселениям праздника, юный маг шагал в башню Хранителей.

– Туда, почитай, часа три топать, плюс обратно. Да и книги там тоже не сразу выдадут. Эх… Главное, чтоб сами хранители не сбежали, праздник все-таки. Надо спешить, иначе выискивать сказку придется самому, перечитывая груды покрытых пылью свитков. Колдовать-то там нельзя.

В памяти юноши всплыли рассказы студентов об огромных залах и стеллажах, уходящих полками ввысь. Там хранилось все, от тайных свитков с запретными знаниями до бесценных трофеев канувших в лету войн и конфликтов. Говорили даже, что духи древних джинов и ифритов заточены в гигантские статуи стражей хранилища. А байки о Федогоре беспечном – первое, с чем знакомят первокурсников Арканиума. Говорят, призрак этого горе-студента, пренебрегшего запретом на чары, все ещё скитается по коридорам башни.

Мысли прервал резкий щелчок кнута совсем рядом. Огромный буйвол, впряженный в телегу, протестующе замычал. Борт телеги едва не задел арканиста.

– Смотри куда прешь, деревенщина! – Вярости бросил студент в догонку и потуже запахнул полы тулупа.

– Пока вернусь, с рынка уйдут даже перекупщики. Сдал алхимию, называется…– бубнил он, отмеряя шагами путь.

На встречу юноше неспешна цокая подкованными копытами роскошных лошадей катила карета. Расшитый камзол кучера пестрел родовыми узорами.

Дородный возница громко и небрежно бросил юному волшебнику:

– С дороги!

Арканист дал волю эмоциям. Гнев вырвался из него словно магма из разбуженного вулкана.

– Повежливей, холоп! – огрызнулся студент, а в руке начало формироваться боевое заклинание. – Как жахну молнией и не посмотрю на регалии!

Кучер потянул поводья, но тракт уже сузился, и места для маневра не оставалось. Карета встала. Из ее недр донесся шепелявый голосок.

– Арсамон, что за задержка? У меня встреча при дворе. А ты плетешься, как на каторгу. Поспешай, любезный.

Лицо возницы перекосила смесь страха и лютой злобы.

– Так я что, ваше светлейшество, тут волшебник на дороге, а что опаздываем – я ж предлагал сани снарядить, но вам же убранство не понравилось.

– Я тебе не за советы плачу, а за дорогу. Шевелись давай, некогда мне.

Голос умолк. Возница снова развернулся к юноше. Его лицо сделалось совсем обреченным и грустным.

– Ты прости меня, не со зла я, боярин всю кровушку свернул, то не эдак, то это не так, вот я и вспылил. Поберегитесь, ваше магичество. Торопится барин. Он к самому Чтецу ЕёВеличества на аудиенцию спешит. Историю новую для принцессы презентовать. Простите, что оскорбил, я с устатку.

Юноша распустил контур заклятия и нехотя отшагнул с тракта, утопая по колено в рыхлом снегу.

Кучер дернул вожжами, и карета медленно двинулась вперёд. Когда окно колесницы поравнялось с арканистом, голос изнутри приказал извозчику остановиться.