Бутылка (СИ)

Досада на кровососа точила грудь. Наверное, я всегда догадывался, что Ласу чуждо понятие совести, а вот голод не удавалось игнорировать ещё ни одному живому существу. Ну кто, спрашивается, мешал Энди-пессимисту расставить все точки над и? Виноватых я знал. Этот чёртов Романтик в сговоре с глупым Добряком делали из меня идиота.

Первый существовал при поддержке моей омежьей сущности, приятно гревшейся во внимании альфы, так удобно находившегося под рукой. Второй часто напоминал, что совесть может быть у всех, и если человек или вампир вдруг оступился, то вполне мог желать искупления…

Что за бредни? — покачал я головой.

Кажется, отец отнёс это на счёт незадачливого защитника, профукавшего нападение соперника.

Думать о Ласе не хотелось. С ним было просто и легко. Завтра всё будет иначе, — твёрдо произнёс я у себя в мыслях, готовясь к реальности.

Ни о каком общении между мной и кровососом не могло идти речи. Если он полагал, что его очарование заставит меня с радостью подставлять запястье или шею, пусть забудет об этом. Пусть я беден, как церковная мышь, но пользоваться собой не позволю. Плевал я на его морду, запах и вкусные обеды.

Я не бутылка.

Тяжело вздохнув, я отправился на кухню, проверить, что можно взять с собой в школу на обед.

На улицу я выходил почти с опаской, но кажется, Лас впервые внял моим словам и не появился под моими окнами, когда отец отправился на работу.

Неужели тешит себя надеждой помириться со мной позже и уломать угостить его кровушкой? — злорадно размышлял я, представляя, как стану воротить нос от вампира, а потом мы с отцом вдруг исчезнем, никого не предупредив.

Представляю его лицо. Лас ненавидел, когда что-то шло не так, как он того хотел.

Я раздражённо пнул кучу сухой листвы на обочине и огляделся вокруг.

Пустынные улочки Истрет Виль выглядели недружелюбно. Я не мог не думать о том, что город полон подростков-вампиров всех возрастов. За младшими наверняка присматривают няни и гувернантки. Интересно, вампиры позволяли людям воспитывать своих детей или были специальные вампирские домомучительницы?

Я бросал вокруг короткие вороватые взгляды, словно кто-то подсматривал за мной сквозь тёмные окна домов. Пара собаководов, попавшихся мне на пути, привлекли больше внимания, чем обычно. Оба мужчины были людьми. В этом меня убедили круги под глазами у одного и рубашка, выбивавшаяся из-за пояса, у другого. Вампиры никогда не позволяли себе небрежности.

То, на что бы я раньше не обратил ни малейшего внимания, выглядело совсем по-другому. Мои глаза наконец открылись и я чётко увидел границу отделявшую меня — человека от Истрет Виль так же, как и этих людей, прикусивших языки ради солидных барышей. Интересно, были ли среди них те, кто не гнушались поделиться с нанимателем не только временем и силами, но и собственной кровью?

Так сонный городок, спящий ранним утром среди туманов, переоделся не только в осенние краски жёлтого и красного, но и в новую незнакомую ауру опасной тайны, от которой стоило держаться подальше.

Пожалуй, я отвык ходить пешком, полагаясь на Ласа так долго, и теперь, подходя к школе, испытывал неприятное ощущение, словно пришёл сюда впервые. Открывшаяся правда усиливала неприятную насторожённость.

Меня провожали вопросительные взгляды тех, для кого моё появление не на чёрном спорткаре не осталось незамеченным.

Я смотрел прямо перед собой. Плевать. Пусть думают что хотят. Ещё несколько недель и я позабуду о вас навсегда.

К моему огромному облегчению день прошёл не так уж и плохо. Помимо того, что все не прекращали пялиться, никто не приставал ко мне с разговорами. В этом было мало удивительного, учитывая, что и раньше желающих пообщаться со мной не находилось, но всё же я немного переживал, что найдётся придурок, вознамерившийся выяснить, что произошло между жалким отбросом и местным красавчиком.

Пообедал я в классе после того, как все ушли. Я знал, что в понедельник наш урок у мистера Уитвика, учителя истории, последний и потому попросил разрешение остаться. Если учитель и удивился неожиданной просьбе, то виду не подал, дав разрешение.

Ласа я в тот день не видел.

Не видел я Ласа и следующие несколько дней. Понятия не имею, куда запропастился вампир, но так даже лучше.

Не думать о Ласе было сложно. Я и сам не осознавал, как привык к тому, что он всегда находится рядом. Признаваться в этом было неприятно и грустно.

Больше мы не будем общаться. Никогда.

Он просто хотел использовать тебя, Энди. Ему просто хотелось ещё раз напиться твоей крови, — напоминал я себе время от времени.

Ведь он сам когда-то признался, что моя кровь особенная. Именно поэтому в тот вечер он не смог остановиться… Почему же я, кретин, не пожелал разобраться во всем ещё тогда, позволяя вампиру отираться рядом?