Бузинные ягоды и заклинание по уплотнению воздуха (СИ)

– Прости, совершенно не могу сосредоточиться, ведь если все таки пройду, то подготовка к первой игре будет длиться всего-то меньше недели. – Голдштейн грустно думает, что с такими сроками наверняка никого из новичков в команду брать не собираются. Слишком уж будет велик риск проигрыша. Тем более матч, как известно, состоится между факультетами Вампус (где, собственно, и училась Порпентина с сестрой) и Пакваджи. Второй факультет всегда славился агрессивными, чересчур пренебрегающими правилами игроками. Поэтому вряд ли кто-то станет рисковать, так ещё и такой девчонкой как она.

Но яркое предвкушение быстрого полёта, холодного осеннего ветра, бьющего в лицо, раскрывается в груди подобно цветку. И девушка не меняет своего решения пойти попробоваться в команду, лишь ещё сильнее ждёт заветного момента.

Куинни шепчет немного взволнованное, но одобрительное «ладно уж» и возвращается к учебнику под тихий, счастливый смешок сестры. Библиотека снова погружается в тишину, мало у кого занятия уже закончились, только если первые и чуть постарше курсы, но они больше предпочитают проводить время в общих гостиных, весело споря и пробуя что-то новое из сладостей. Потому, когда обе сестры слышат кроткий стук закрываемой двери, почти сразу отрывают головы от учебников, ожидая, когда из-за поворота книжных полок кто-то появится.

Тина замирает, чувствуя как легкий сквозняк проходится по щиколоткам, колышет ткань брюк, и снова вспоминает чувство полёта. Будь она парнем, все было бы проще. И говорить о квиддиче она могла бы не стесняясь неодобрительных взглядов и возгласов, а уж как хотелось бы вызваться в учебной дуэли прямехонько в партнеры Броундсу, который в их потоке был одним из лучших. Тина готова была поспорить, что ей все таки удалось бы его одолеть, ведь самомнение, разросшееся в нем словно опухоль, перекрывало все ходы магии, и она, как лучшая среди девочек, вполне смогла бы одержать над ним победу. Но ей то и дело приходилось слышать и видеть упреки, адресованные именно ей слишком четко по осе координат кабинета. Будь она парнем, ничего из этого не было бы. Не было бы и застывшего в груди дыхания, когда взгляд напарывается на высокую фигуру Персиваля Грейвса, который ненадолго заостряет на ней взгляд. Будь она парнем, ничего из этого не было бы, не было бы усиленно стучащего в висках сердца, не было бы судорожного вздоха и разочарования от того, что он смотрит только поверх головы.

Он почти сразу же проходит мимо, углубляясь в ровные ряды книжных шкафов, тихо шурша на последок мантией. Она темным вихрем размывается за его широкими плечами, приманивая взгляд старшей Голдштейн. Она разочарованно опускает взгляд, а вместе с ним и плечи, когда он скрывается из ее поля зрения. Старается лишний раз не смотреть на сестру, зная, что та всё прекрасно знает. В голове тихо гудит от чужого присутствия. Тина думает о том, что пора бы наконец научиться выставлять метальные щиты, не стоит Куинни столько всего знать. Да и простые внутренние щиты на Персиваля Грейвса было бы неплохо поставить.

***

У Тины в волнении потеют ладони, когда она выходит на поле, сжимая в одной руке плотное древко метлы. Форма для занятий приятно облегает тело, и если бы не нервно-взвинченное состояние, то Голдштейн наверняка бы насладилась ощущениями того, как мягкая кожа приятно натягивается при каждом ее движении.

В ту же секунду, что она встаёт с насиженного места на лавке, хочется вернуться. Туда, где из десяти желающих попасть в команду осталась всего пара человек. И никого, из уже выходивших, пока что не пропускали.

Девушка машинально чуть дергает головой, так, будто на глаза упала непослушная прядь, но верхние волосы предусмотрительно завязаны в косички, чтобы не растрепаться и не мешать. Смеющиеся взгляды команды устремляются на неё, и повалиться сквозь землю хочется ещё сильнее. С волнением на неё, кажется, смотрит лишь один Робин, ее сокурсник, и просто хороший друг, который до последнего не хотел верить в то, что Тина придет. Да и о том, что такая идея вообще есть в ее голове, юноша узнал случайно, услышав разговор Порпентины с сестрой. Он мягко улыбается, встречая ее взгляд и пытаясь обнадёжить в том, что все будет хорошо. Это придаёт Тине уверенности, заставляет спину выпрямиться тугой дугой, так, чтоб не разогнуть, а кулаки решительно сжаться. Она снова вспоминает, что в команде из-за ушедших выпускников не хватает двух человек, и раз на лавке осталось сидеть всего ничего, то и у неё вполне может быть шанс попасть в команду.

– Порпентина Голдштейн? – она кивает гундосо-голосой профессору Мордроус, ожидая, когда та, нахохлившись над листом, поставит галочку в графе напротив ее имени. – Что ж, полетайте.