Быль о полях бранных

— Только четверо возвращаются, — сказал кто-то в полной тишине.

— Наш гонец поехал юзбаши Максума звать, — высказал предположение другой.

Тамиржан молчал, что-то насторожило его...

Когда уже воочию каждый увидел, что разведка скачет во весь дух, из-за дальнего холма внезапно вынырнула погоня. Сколько было врагов, сосчитать пока из-за далекого расстояния было невозможно, но, предположил опытный Тамиржан, никак не меньше двух десятков.

Бинбаши хладнокровно ждал. Четверка подлетела. Гонец был среди них.

— Баюк погиб, — ответил на немой вопрос начальника возбужденный скачкой Куварза.

— Кто это? — кивнул в степь Тамиржан-бей.

— Кайсаки[17], наверное, — сказал батыр и похвалился: — Одного я спешил стрелой.

— Много их?

— Два десятка. Это все, других не видно в степи.

Вражеские наездники остановились все враз, разглядев, что силы противника удвоились.

— Где вы их заметили? — хладнокровно допрашивал Тамиржан-бей разведчика.

— С кургана далеко видать. Они из балки выскочили неожиданно.

В это время от кучки недавних преследователей отделился всадник на тонконогом сером коне и поскакал к ним.

Нукеры подобрались, готовые выхватить оружие.

— Куварза, заряди цагру[18]! — приказал тысячник. — И приготовься незаметно выстрелить по моему знаку.

Всадник остановился шагах в сорока, опасаясь аркана. Крикнул:

— Кто вы?! И почему заслоняете путь вольным батырам?!

Куварза тем временем, стоя позади тысячника, снарядил арбалет и держал его наготове так, чтобы не заметил чужой наездник.

Тамиржан-бей не счел нужным надрываться в ответ, а предоставил это право громогласному батыру Марулле. Тот и ответил незнакомцу так, что кони присели:

— Здесь бинбаши грозного султана Высочайшей Орды, ослепительного и всевластного Али-ан-Насира! Сойди с коня, овечий помет, и встань на колени! Иначе ты потеряешь свою перезрелую тыкву, по незнанию считая ее головой!

— Ха-ха! — отозвался чужак насмешливо. — Я нукер настоящего и единственного султана Высочайшей Орды Мухаммед-Уруса[19] Гияслид-Дина Могучего! Меня зовут Абукир-бохадур! И я тоже бинбаши! Если вы не уйдете с дороги, мы накрошим из вас много корма для воронов! Я гонюсь за красным волком, и горе тому, кто встанет на моем пути! Прочь с дороги, сыны шакала!

— А он нагл, — спокойно заметил Тамиржан-бей. — Куварза, ссади его с коня.

Батыр мгновенно вскинул самострел, и толстая оперенная железная спица со свистом сорвалась с ложа. Серый арабский жеребец Абукира подпрыгнул, встал на дыбы и опрокинулся. Ловкий всадник успел спрыгнуть наземь. К нему одновременно ринулись двое нукеров Тамиржана и вмиг захлестнули арканами.

Чужеземцы, увидев это, устремились на помощь попавшему в беду товарищу. Но из перелеска и из зарослей тугая вымахнули одновременно засадные воины юзбаши Максума и Гильман-батыра...

Между тем Абукир пытался сопротивляться. Полузадушенного арканами, его скоро спеленали и поставили перед Тамиржан-беем.

Тысячник зло прищурил свои раскосые глаза и для начала с размаху стеганул пленного нагайкой:

— Это тебе задаток, дерьмо желтой собаки! Полный расчет у самого великого султана Али-ан-Насира получишь, если только он не прикажет сразу же повесить тебя!

Абукир только скрипнул зубами от обиды и боли, но промолчал. Однако глаза его источали непримиримую жгучую ненависть.

— Нукеры, на коня его! — приказал тысячник. — Быстро скачите к Ослепительному и бросьте этого дурака к его ногам. Куварза-батыр, головой за него отвечаешь!

— Слушаю и повинуюсь, о Побеждающий! Эй, Марулла, возьми ясыра к себе на коня.

Дюжий нукер склонился с седла, подхватил пленника одной рукой за воротник и бросил поперек, впереди себя.

— Спешите! — чуть повысил голос Тамиржан-бей. — Вы тоже с ним езжайте, — приказал он своим воинам. — Я один туда поеду. — Начальник указал в сторону боя, где батыры Максума и Гильмана уже почти покончили с сопротивлением врага...

Нукеры развернули коней и ускакали. Тысячник не спеша порысил к сражающимся. Подъехав ближе, он увидел, что теперь только четверо незнакомцев продолжают яростно отбиваться: остальные побиты. Тамиржан-бей полюбовался некоторое время ловкой работой мечей, подождал, когда еще двое врагов рухнули в снег, и тогда воззвал громогласно:

— Внимание и повиновение!

Бой сразу прекратился. Батыры Тамиржана отступили, сомкнув круг. В центре на рослых конях сидели двое неведомых батыров в персидской боевой одежде с кривыми тяжелыми мечами в руках. Железные круглые щиты, у каждого в левой руке, испытали десятки яростных ударов. Но страха не было в черных очах обреченных, бородатые лица их светились мужеством и отвагой.

— Внимание и повиновение! — повторил Тамиржан-бей и обратился к незнакомцам: — Кто вы, бесстрашные батыры? Скажите, и, ценя ваше мужество, я сохраню вам жизнь!

Один из чужаков, молодой и рослый, ответил презрительно:

— Ты не имеешь права приказывать потомку великого Потрясателя Вселенной[20]. Смотри! — Он рванул ворот подбитого мехом архалука[21], и солнце осветило пайцзу в две ладони шириной. — Я — Токтамыш-хан!