Были 90-х. Том 2. Эпоха лихой святости

Москва утопала в базарах. Лужники, Петровско-Разумовская, знаменитый Черкизон… Вокзалы тоже стали базарами. Даже в наших электричках начался бардак: к нам зачастили разные «бизнесмены», пытающиеся выкупить неизвестно у кого «лицензию на торговлю в электропоездах» и продать нам «разрешения». В газетах появились объявления о «найме на работу продавцом-разносчиком», а в наших вагонах — эти самые «разносчики».

К тому времени у нас, тех, кто «пришел на вокзал» в самом начале 90-х, сформировалась дружная «бригада», и уступать свою «ветку» мы никому не собирались. Вновь началась война за место под солнцем. За нами носились бандюги, называющие себя «охранниками» и требующие «платить за место» или вступать в ряды «разносчиков-по-объявлению». Мы удирали. Гоняться за нами трудно. Ведь нас много, и поездов тоже много. Но если уж ловили — всыпали по полной. Например, отвозили в лес и избивали дубинками. Но не насмерть. Может быть, потому, что убить нас вообще было невозможно. Ведь мы были так молоды и так живучи!

Все было плохо, иногда ужасно, но все равно здорово. Потому что несмотря ни на что, мы — электрические, оставались свободными как ветра. Которые торговали заводами, ваучерами, кассетами и т. п., сидели под «крышами» и постоянно кому-то что-то были должны и обязаны. Мы — ничего, никому, никогда, кроме самих себя и своих семей, которые приходилось создавать, строить и кормить в это непростое для выживания время.

Артисты

Как звери в лесу. И как твари на ковчеге. Вокруг бушевал потоп. Народ отчаянно барахтался, кто-то тонул. А мы — как-то выплывали. Нам — везло. Нас — везло!

Работали как каторжники. Отдыхали — как дети. Всей компанией отправлялись на шашлыки. Или кататься на пароходе. Или в «Ленком», слушать и смотреть нашего Артиста в роли священника Каиафа в рок-опере «Иисус Суперзвезда».

— Но деньги есть деньги, что ни говори! — искушал он мятущегося Иуду.

Артист, наш человек-легенда — не из нашей бригады, а из питерской. В свободное время он продавал газеты на Московском вокзале — у них там тоже была своя «бригада». А так вообще-то — актер. Когда его труппа гастролировала в Москве — он подрабатывал газетчиком на Ленинградском.

Прежде чем войти в вагон со свежим номером какого-нибудь «Комсомольца», Артист обязательно репетировал рекламное выступление в пустых вагонах. Однажды так разошелся, что из-под заднего сиденья выполз бродяга с рублем в зубах и взвопил:

— Давай, я покупаю!!!

И мы тогда поверили, что одной только силой таланта и того, что у Е. Б. Н. называлось «харизмой», можно материализовать все что угодно, даже покупателя.

И еще у нас был один актер — Сашка Малинин. Ростом — метра два. Мы его Жирафом называли. Саня ни в какой опере не пел и в театре не работал. Но закончил ГИТИС. В вагонах продавал книги. Выбирал всегда такие, что не купить — просто стыдно. Справочники, учебники, энциклопедии, фотоальбом с картинами Леонардо…

— Я несу вам свет и добро! — важно говорил он пассажирам. — Книга — это источник знаний! Просвещение! Образование! Вклад в образование — лучший способ вложения капитала! Когда-нибудь это поймут все. А вы — поймите прямо сейчас. И покупайте у меня Джоконду!

А еще с нами «в бригаде» работала девяностолетняя бабулька. Москвичка. Ветеран. В прошлом — советский физик-ядерщик и разработчик. Она продавала мороженое.

Еще — две девчонки, студентки юридического. Обе учились на платном, им приходилось очень много работать, чтобы оплатить свой курс. Сейчас одна из них — юрист. Вторая — стала судьей; по этой причине ей пришлось дочиста «стереть» из своей биографии «вокзал» и «бригаду». Причина уважительная. Но кто ее знал, до сих пор ее помнят и любят. Мы внимательно следим по новостям за делами, которые ей приходится вести. Молодец, девчонка! Не подвела. Принимает справедливые и честные решения. Хотя это иногда бывает трудно. Ну да, кто прошел наш железный путь, вообще ничего не боится.

Успехов тебе, Друг! Если ты меня сейчас слышишь…

Литературный институт им. Горького

Поступая в Лит, я сдавала историю, литературу, русский язык, писала изложение и творческий этюд.

Вопрос, который мне достался на экзамене по русскому языку, касался «приложений».

Приложение — это определение, выраженное существительным. Например, женщина-врач.

Потом мы писали этюд — «свободное сочинение» на заданную тему. Владимир Иванович Фирсов предложил много тем. Была и вот такая, философская, — «Сады моей души». Сначала я не знала, о чем писать. Потом вспомнила недавний экзамен и «женщину-врача»… Когда я тупо привела ее в пример к правилу, экзаменатор, Годенко Надежда Михайловна, засмеялась и говорит: «Почему все студенты этот пример приводят?»