Былины

Как не да́лече-дале́че во чистом во поле,
Тута куревка да поднималася,
А там пыль столбом да поднималася, —
Оказался во поле добрый мо́лодец,
Русский могучий Святогор-богатырь.
У Святогора конь да будто лютый зверь,
А богатырь сидел да во косу сажень.
Он едет в поле, спотешается,
Он бросает палицу булатную
Выше лесушку стоячего,
Ниже облака да ходячего,
Улетает эта палица
Высоко да по поднебесью.
Когда палица да вниз спускается,
Он подхватывает да одной рукой.

Наезжает Святогор-богатырь
Во чистом поле на сумочку да скоморошную.
Он с добра коня да не спускается,
Хотел поднять погонялкой эту сумочку, —
Эта сумочка да не ворохнется.
Опустился Святогор да со добра́ коня,
Он берет сумочку да одной рукой, —
Эта сумочка да не сшевелится;
Как берет он обеими руками,
Принатужился он силой богатырской,
По колен ушел да в мать-сыру землю, —
Эта сумочка да не сшеве́лится,
Не сшевелится да не споднимется,
Говорит Святогор да он про себя:
«А много я по свету езживал,
А такого чуда я не видывал,
Что маленькая сумочка да не сшевелится,
Не сшевелится да не здымается.
Богатырской силе не сдавается».
Говорит Святогор да таковы слова:
«Верно тут мне, Святогору, да и смерть пришла».
И томолился он да своему коню:
«Уж ты, верный богатырский конь,
Выручай теперь хозяина».
Как схватился он да за уздечку серебряну,
Он за ту подпругу золоченую,
За то стремечко да за серебряно.
Богатырский конь да Принатужился,
А повыдернул он Святогора из сырой земли.
Тут садился Святогор да на добра́ коня
И поехал по чисту́ полю
Он ко тем горам да Араратскиим.
Утомился Святогор да он умаялся
С этой сумочкой да скоморошноей
И уснул он на добром коне,
Заснул он крепким богатырским сном.

Из-под да́леча-дале́ча, из чиста́ поля
Выезжал старый казак да Илья Муромец,
Илья Муромец да сын Иванович,
Увидал Святогора он бога́тыря:
«Что за чудо вижу во чисто́м поле,
Что богатырь едет на добро́м коне,
Под богатырем-то конь да будто лютый зверь,
А богатырь спит крепко-на́крепко».
Как скричал Илья да зычным голосом:
«Ох ты гой еси, удалый добрый молодец,
Ты что, молодец, да издеваешься,
А ты спишь ли, богатырь, аль притворяешься,
Не ко мне ли старому да подбираешься,
А на это я могу ответ держать».
От богатыря да тут ответу нет.
А вскричал Илья да пуще прежнего,
Пуще прежнего да зычным голосом, —
От богатыря да тут ответу нет.
Разгорелось сердце богатырское
А у старого казака Ильи Муромца,
Как берет он палицу булатную,
Ударяет он богатыря да по белы́м грудям,
А богатырь спит не просыпается.
Рассердился тут да Илья Муромец,
Разъезжается он во чисто́ поле,
А с разъезду ударяет он бога́тыря
Пуще прежнего он палицей булатною.
Богатырь спит, не просыпается.
Рассердился тут старый казак да Илья Муромец,
А берет он шелепугу подорожную,
А не малу шелепугу да во сорок пуд,
Разъезжается он со чиста поля,
И ударил он богатыря по белым грудям,
И отшиб он себе да руку правую.
Тут богатырь на коне да просыпается,
Говорит богатырь таково слово:
«Ох, как больно русски мухи кусаются».
Поглядел богатырь в руку правую,
Увидал тут Илью Муромца,
Он берет Илью да за желты́ кудри,
Положил Илью да он к себе в карман,
Илью с лошадью да богатырскоей,
И поехал он да по святым горам,
По святым горам да Араратскиим.

Как день он едет до вечера,
Темну ноченьку да он до́ утра,
И второй он день едет до вечера,
Темну ноченьку он до́ утра.
Как на третий-то да на де́нёчек
Богатырский конь стал спотыкатися.
Говорит Святогор да коню доброму:
«Ах ты что, собака, спотыкаешься?
Ты идти не мошь, аль везти не хошь?»
Говорит тут верный богатырский конь
Человеческим да он голосом:
«Как прости-ко ты меня, хозяинушко,
А позволь-ко мне да слово вымолвить, —
Третьи суточки да ног не складучи,
Я вожу двух русских могучиих бога́тырей,
Да й в третьих с конем богатырскиим».
Тут Святогор-богатырь да опомнился,
Что у него в кармане тяжелешенько;
Он берет Илью за желты кудри,
Он кладет Илью да на сыру землю
Как с конем его да богатырскиим.
Начал спрашивать да он выведывать:
«Ты скажи, удалый добрый молодец,
Ты коей земли да ты какой орды?
Если ты — бога́тырь святорусский,
Так поедем мы да во чисто по́ле,
Попробуем мы силу богатырскую».
Говорит Илья да таковы слова:
«Ай же ты, удалый добрый молодец,
Я вижу силушку твою великую,
Не хочу я с тобой сражатися,
Я желаю с тобой побрататися».
Святогор-богатырь соглашается,
Со добра коня да опушается.
И раскинули они тут бел шатер,
А коней спустили во луга зеленые,
Во зеленые луга они, стреножили.
Сошли они оба во белой шатер,
Они друг другу порассказалися,
Золотыми крестами поменялися,
Они с друг другом да побраталися,
Обнялись они поцеловалися, —
Святогор-богатырь да будет бо́льший брат,
Илья Муромец да будет меньший брат.
Хлеба-соли тут они откушали,
Белой лебеди порушали
И легли в шатер да опочи́в держать.
И недолго, немало спали — трое суточек,
На четверты они да просыпалися,
В путь-дороженьку да отправлялися.
Как седлали они да коней добрыих,
И поехали они да не в чисто поле,
А поехали они да по святым горам,
По святым горам да Араратскиим.

Прискакали на гору Елеонскую,
Как увидели они да чудо чудное,
Чудо чудное, да диво дивное:
На горе на Елеонския
Как стоит тут да дубовый гроб.
Как богатыри с коней спустилися,
Они ко гробу к этому да наклонилися.
Говорит Святогор да таковы слова:
«А кому в этом гробе лежать су́жено?
Ты послушай-ко, мой меньший брат,
Ты ложись-ко во гроб да померяйся,
Тебе ладен ли да тот дубовый гроб».
Илья Муромец да тут послушался
Своего ли братца большего, —
Он ложился Илья да в тот дубовый гроб.
Этот гроб Илье да не поладился,
Он в длину длинен и в ширину широк,
И вставал Илья да с того гроба.
А ложился в гроб да Святогор-богатырь,
Святогору гроб да поладился,
В длину по мере и в ширину как раз.
Говорит Святогор да Илье Муромцу:
«Ай же ты, Илья, да мой меньший брат,
Ты покрой-ко крышечку дубовую,
Полежу в гробу я, полюбуюся».
Как закрыл Илья крышечку дубовую,
Говорит Святогор таковы слова:
«Ай же ты, Ильюшенька да Муромец,
Мне в гробу лежать да тяжелешенько,
Мне дышать-то нечем да тошнешенько,
Ты открой-ко крышечку дубовую,
Ты подай-ко мне да свежа воздуху».
Как крышечка не поднимается,
Даже щелочка не открывается.
Говорит Святогор да таковы слова:
«Ты разбей-ко крышечку саблей вострою».
Илья Святогора послушался,
Берет он саблю вострую,
Ударяет по гробу дубовому.
А куда ударит Илья Муромец,
Тут становятся обручи железные;
Начал бить Илья да вдоль и по́перек,
Всё железные обручи становятся.
Говорит Святогор да таковы слова:
«Ах ты, меньший брат да Илья Муромец,
Видно, тут мне, богатырю, кончинушка,
Ты схорони меня да во сыру землю,
Ты бери-ко моего коня да богатырского,
Наклонись-ко ты ко гробу ко дубовому,
Я дохну тебе да в личко белое,
У тя силушки да поприбавится».
Говорит Илья да таковы слова:
«У меня головушка есть с проседью,
Мне твоей-то силушки не надобно,
А мне своей-то силушки достаточно;
Если силушки у меня да прибавится,
Меня не будет носить да мать-сыра земля,
И не наб мне твоего коня да богатырского,
А мне-ка служит верой-правдою
Мне старый Бурушка косматенький».

Тута братьица да распростилися,
Святогор остался лежать да во сырой земле,
А Илья Муромец поехал по Святой Руси
Ко тому ко городу ко Киеву,
А ко ласковому князю ко Владимиру.
Рассказал он чудо чудное,
Как схоронил он Святогора да богатыря
На той горе на Елеонскии.

Да тут Святогору и славу поют,
А Илье Муромцу да хвалу дают.
А на том былинка и закончилась.