Былины

Во стольном было городе во Киеве,
Да у ласкова князя Владимира
Было пированьицо почестной пир,
А на многих князей да на бо́яров,
Да на всех тых го́стей званых браныих,
Званых браных, го́стей приходящиих.
Вси-то на пиру да наедалися,
Вси-то на честно́м да напивалися,
Вси на пиру да порасхвастались.
10 Иный хвалится есть мо́лодец добры́м конем,
Иный хвастает да шелковы́м портом,
Иный хвалит села со приселками,
Иный хвалит города да с пригородками,
Богатый хвастат золотой казной,
Умный хвастат ро́дной матушкой,
А безумный хвалится молодой женой.
Говорил Владимир стольнё-киевской:
«Ах ты эй, Ставёр да сын Годинович!
Приехал ты из зе́мли Ляховицкия{297}

,20 Ты сам сидишь да ты не хвастаешь.
Аль нету у тебя да золотой казны?
Аль нету у тебя да добрых ко́меней?
Аль нету сел со приселками,
Аль нету городов да с пригородками?
Аль не славна твоя да ро́дна матушка,
Аль не хо́роша твоя да молода жена?»
Говорит Ставёр да сын Годинович:
«Хоть есть у меня да золотой казны,
Золота казна у мо́лодца не то́щится —
30 И то мне, молодцу, не по́хвальба;
Хоть есть у меня да добрых комоней,
Добры комони стоят да все не ездятся —
И то мне, молодцу, не похвальба;
Хоть есть города и с пригородками —
И то мне, молодцу, не похвальба;
Хоть есть и село́в да со приселками —
И то мне, молодцу, не похвальба;
Да хоть славна-то моя родна матушка —
Так и то мне, молодцу, не похвальба{298};
40 Хоть и хороша моя да молода жена —
Так и то мне, молодцу, не похвальба:
Вас, князей, бояр, она повыманит,
Тебя, солнышко Владимира, с ума сведет».
Тут все на пиру и призамолкнули.
Испрого́ворит Владимир стольнё-киевской:
«Мы засадим-ка Ставра во по́греба глубокие,
Да пущай Ставрова молода жена
А Ставра она из погреба повыручит,
Вас, князей, бояр, да всех повыманит,
50 А меня, Владимира, с ума сведет».
Посадил Ставра во погреба глубокие
А был у Ставра тут свой человек,
Он садился на Ставрова на добра коня,
Уезжал во землю Ляховицкую,
К молодой Василисты ко Никуличной:
«Ах ты эй, Василиста дочь Никулична!
Ты сидишь да пьешь да забавляешься,
Над собой невзгодушки не ведаешь.
Как твой молодой Ставёр да сын Годинович,
60 Как посажен он во погреба глубокие,
Что похвастал он тобой, да молодой женой, —
Что князей, бояр ты всех повыманишь,
Его, солнышка Владимира, с ума сведешь».
Говорит Василиста дочь Микулична:
«Мне-ка деньгами выкупать Ставра — не выкупить,
Если силой выручать Ставра — не выручить;
А могу ли, нет, Ставра повыручить
А своёй догадочкою женскою».
Скорешенько бежала она к фершелам,
70 Подрубила волосы по-молодецкии,
Накрутилася Васильем Никуличем{299},
Брала дружинушки хоробрыя,
Сорок молодцов удалых стрельцов
И сорок молодцов удалых борцов,
Поехала коо́ граду ко Киеву,
Ко ласковому князю ко Владимиру.
Не доедучи доо́ града до Киева,
Пораздернула она хо́рош бел шатер,
Да й оставила дружину у бела́ шатра,
80 Сама поехала коо граду ко Киеву,
Ко ласковому князю ко Владимиру.
Приходит во палаты белокаменны,
Она крест кладет да по-писаному,
Поклон ведет да по-ученому,
Она бьет челом да поклоняется
На вси три, четыре на стороны,
Солнышку Владимиру в особину:
«Здравствуй, солнышко Владимир стольнё-киевской
С молодой княгиней со Опраксией!»
90 — «Ты откуда есть, удалый добрый молодец,
Ты кое́й орды, ты коей земли,
Как тебя именём зовут,
Нарекают те́бя по отечеству?»
Говорит удалый добрый молодец:
«Что я есть из земли Ляховицкия,
Того ко́роля сын Ляховицкого,
Молодой Василий да Микулич-де.
Я приехал к вам о добром деле, о сва́товстве
На твоей любимоей на дочери.
100 Что же ты со мною будешь делати?»
Говорил Владимир стольне-киевской:
«Я схожу со дочерью подумаю».
Приходит-то ко дочери возлюбленной,
Сам говорил да таково слово:
«Ах ты эй же, дочь моя возлюбленна!
Приехал есть посол земли Ляховицкия,
Того короля сын Ляховицкого,
Молодой Василий сын Микулич-де,
Он об добром деле, да об сватовстве
110 На тебе, любимоей на дочери.
Что же мне с послом-то будет делати?»
Говорит-ка дочь ему возлюбленна:
«Ты эй, государь мой родной батюшка!
Что у тебя теперь на разуме?
Отдавашь девчину сам за женщину.
Ричь-поговоры всё по-женскому,
Пельки мяконьки всё по-женскому,
Перецки тоненьки все по-женскому,
Где жуковинья ты были, да то место знать».
120 Говорил Владимир стольнё-киевской:
«Я схожу посла да поотведаю».
Приходит он к послу земли да Ляховицкии,
Сам говорил да таково слово:
«Ах ты эй, посол земли Ляховицкии,
Молодой Василий да Микулич-де!
Не угодно ли с пути да со дороженки
Сходить теби во парную во баенку?»
Говорил Василий да Микулич-де:
«И это с дороги да не худо бы».
130 Стопили ему парную-то баенку,
Попросили как во парную во баенку.
Он пошел во парную во баенку,
Но покудова Владимир снаряжается,
А посол той порой во баенке попарился,
Из байни-то идет, ему и честь отдает:
«Благодарствуешь на парной на баенке!»
Говорил Владимир стольнё-киевской:
«Ты же ме́не в баенке не по́дождал,
Я бы в баенку пришел, а тебе пару поддал,
140 Я бы пару поддал да и тебя обдал».
Говорил Василий да Никулич-де:
«Что ваше дело-то домашное,
Домашное дело княженецкое,
А наше дело-то посольное,
Недосуг ведь долго да нам чваниться,
А во баянке-то долго да нам париться,
Я приехал об добром деле, об сватовстве
На твоей любимой на дочери,
Что же ты со мною будешь делати?»
150 Говорил Владимир стольнё-киевской:
«Я схожу со дочерью подумаю».
Приходит-то ко дочери возлюбленной,
Сам говорил да таково слово:
«Ах ты эй же, дочь моя возлюбленна!
Приехал есть посол земли Ляховицкия,
Того короля сын Ляховицкого,
Молодой Василий сын Микулич-де,
Он об добром деле, да об сватовстве
На тебе, любимоей на дочери.
160 Что же мне с послом-то будет делати?»
Говорит-ка дочь ему возлюбленна:
«Ты эй, государь мой родной батюшка!
Что у тебя теперь на розуме?
Отдавашь девчину сам за женщину.
Ричь-поговоры всё по-женскому,
Пельки мяконьки все по-женскому,
Перецки тоненьки все по-женскому,
Где жуковинья ты были, да то место знать».
Говорил Владимир стольнё-киевской:
170 «Я схожу посла да поотведаю».
Приходит он к послу земли да Ляховицкии,
Сам говорил да таково слово:
«Ах ты эй, посол земли Ляховицкии,
Молодой Василий да Микулич-де!
Не угодно ли тебе да после парной баенки
Отдохнуть во ложне-то во теплыи?»
Говорил Василий да Никулич-де:
«И это после баенки не худо бы».
Приходит как во ложню ту во теплую,
180 Головой-то он ложится где ногам-то быть,
А ногами-то ложится на подушечку.
Как выходит вон из ложни-то из теплыи,
Шел туда Владимир стольнё-киевской,
Посмотрел он ложни его теплые
И сам говорил да таково слово:
«Есть широкие плеча да богатырские».
Говорил Василий да Никулич-де:
«Солнышко Владимир стольне-киевской!
Я приехал ведь об добром деле, да об сватовстве
190 На твоей любимоей на дочери,
Что же ты со мною будешь делати?»
Говорил Владимир стольне-киевской:
«Я схожу со дочерью подумаю».
Приходит-то ко дочери возлюбленной,
Сам говорил да таково слово:
«Ах ты эй же, дочь моя возлюбленна!
Приехал есть посол земли Ляховицкия,
Того короля сын Ляховицкого,
Молодой Василий сын Микулич-де,
200 Он об добром деле, да об сватовстве
На тебе, любимоей на дочери.
Что же мне с послом-то будет делати?»
Говорит-ка дочь ему возлюбленна:
«Ты эй, государь мой родной батюшка!
Что у тебя теперь на розуме?
Отдавашь девчину сам за женщину.
Ричь-поговоры всё по-женскому,
Пельки мяконьки всё по-женскому,
Перецки тоненьки все по-женскому,
210 Где жуко́винья ты были, да то место знать».
Говорил Владимир стольне-киевской:
«Я схожу посла да поотведаю».
Приходит он к послу земли да Ляховицкии,
Сам говорил да таково слово:
«Ах ты эй, посол земли Ляховицкии,
Молодой Василий да Микулич-де!
Не угодно ли с мо́ими дворянами потешиться,
Сходить с ними да на широкий двор
Стрелять в колечко золоченое,
220 Во тое острие да во ножевое,
Расколоть бы стрелочка да надвое,
Чтобы мерою однаки и весо́м равны?»
Говорил Василий да Никулич ли:
«Остались стрельцы да во чисто́м поли,
Во чистом поли да у бела шатра, —
Неужоли самому-то поотведати?»
Выходит он да на широкий двор,
Стал стрелять стрелок да пе́рво кня́зевой.
Первый раз стрелил — он не до́стрелил,
230 Дру́гой раз стрелил — он да пере́стрелил,
Третий раз стрелил — он и не́ попал.
«Стреляй-ка ты, Василий да Никулич-де!»
Как тот Василий да Никулич-де
Натягивает скорешенько свой тугой лук,
Налагает стрелочку каленую,
Стрелял во колечко золоченое,
Во тое вострие да во ножевое,
Расколол он стрелочку ту надвое,
Оны мерою однаки и весо́м равны.
240 И сам говорит он таково слово:
«Я приехал ведь о добром деле, да об сватовстве
На твоей любимоей на дочери.
Что же ты со мною будешь делати?»
Говорил Владимир стольне-киевской:
«Я еще схожу со дочерью подумаю».
Приходит-то ко дочери возлюбленной,
Сам говорил да таково слово:
«Ах ты эй же, дочь моя возлюбленна!
Приехал есть посол земли Ляховицкия,
250 Того короля сын Ляховицкого,
Молодой Василий сын Никулич-де,
Он об добром деле, да об сватовстве
На тебе, любимоей на дочери.
Что же мне с послом-то будет делати?»
Говорит-ка дочь ему возлюбленна:
«Ты эй, государь мой родной батюшка!
Что у тебя теперь на розуме?
Отдавашь девчину сам за женщину.
Ричь-поговоры всё по-женскому,
260 Пельки мяконьки всё по-женскому,
Перецки тоненьки всё по-женскому,
Где жуко́винья ты были, да то место знать».
Говорил Владимир стольнё-киевской:
«Я схожу посла да поотведаю».
Приходит он к послу земли да Ляховицкии,
Сам говорил да таково слово:
«Ах ты эй, посол земли Ляховицкии,
Молодой Василий да Никулич-де!
Не угодно ли со мо́ими дворянами потешиться,
270 На широком-то двори да поборотися?»
Говорил Василий-то Никулич-де:
«Осталися борцы да во чисто́м поли,
Во чистом поли да у бела́ шатра, —
Неужоль мне самому да поотведати?»
Выходит он как на широкий двор,
Стал Василий тут боротися,
Того захватит в руку, дру́гого во дру́гую,
Третья скле́снет во середочку,
По трое зараз он на зе́нь ложил,
280 Которыих положит, тыи с места не́ встают.
Говорил Владимир стольнё-киевской:
«Молодой Василий да Никулич-де!
Укроти-ка свое сердце богатырское,
Оставь людей мне хоть на си́мена».
Говорил Василий да Никулич-де:
«Солнышко Владимир стольнё-киевской!
Я приехал ведь об добром деле, да о сватовстве
На твоей любимоей на дочери.
Что же ты со мною будешь делати?
290 Если с чести не́ дашь, так возьму не́ с чести,
Не с чести возьму да тебе бок набью».
Не пошел он больше к дочери-то спрашивать,
Да стал он дочь свою просватывать.
Как пир идет у них по третий день,
Сегодня им идти да ко божьёй церквы,
Принимать с Васильем по злату венцу.
Закручинился Василий, запечалился,
Он повесил свою буйну голову,
Утопил ясны́ очи он во сыру землю.
300 Подходит-то Владимир стольнё-киевской:
«Ах ты эй, Василий да Никулич-де!
Что же ты сегодня да невесел есть?»
Говорил Василий да Никулич-де:
«Что-то будет на разуме невесело.
Либо батюшка мой есть да помер ведь,
Либо матушка да мо́я померла.
Нет ли у тебя да мла́дых загусельщичков
Поиграть в гуселышка яровчаты?»
Привели они мла́дых загусельщичков,
310 Всё они играют всё невесело.
Говорил Василий да Никулич-де:
«Солнышко Владимир стольнё-киевской!
Нет ли у тебя да мла́дых затюрёмщичков
Поиграть в гуселышка яровчаты?»
Повыпустили младых затюрёмщичков,
И всё они играют всё невесело.
Говорил Василий да Никулич-де:
«Солнышко Владимир стольнё-киевской!
Я слыхал от родителя от батюшка,
320 Что был посажен наш Ставёр да сын Годинович
У тебя во погреба глубокие.
Он горазд играть в гуселышка яровчаты».
Говорил Владимир стольнё-киевской:
«Мне как выпустить Ставра, так не видать Ставра,
А не выпустить Ставра, так разгневить посла».
А не смеет он посла да ра́згневить,
Он повыпустил Ставра из погреба,
Ставёр стал играть во гуселышка яровчаты.
Развеселился тут Василий-то Никулич-де
330 И сам говорил да таково слово:
«Помнишь ли, Ставёр, да памятуешь ли{300},
Как мы маленьки на уличку похаживали
И мы с тобою сваечкой поигрывали?
Твоя-то была сваечка серебряна,
А мое было кольцо до подзолоченое.
Я-то попадывал тогды-сегды,
А ты попадывал всегды-всегды».
А Ставёр-то к ричам да не примется,
Годинович ведь в ричи да не вчуется:
340 «Да я с тобою сваечкой не игрывал».
Говорил Василий-то Никулич-де:
«Помнишь ли, Ставер, да памятуешь ли,
Мы ведь вместе с тобой в грамоте училися?
Как моя была чернильница серебряна,
А твое было перо да подзолочено.
Я-то помакивал тогды-сегды,
А ты помакивал всегды-всегды».
А Ставер-то к ричам да не примется,
Годинович ведь в ричи да не вчуется:
350 «И я с тобою грамоте не учивался».
Говорил Василий да Никулич-де:
«Солнышко Владимир стольнё-киевской!
Спусти Ставра съездить до бела́ шатра
Посмотреть дружинушки хоробрыя».
Говорил Владимир стольнё-киевской:
«Мне спустить Ставра, так не видать Ставра,
А не спустить Ставра, так разгневить посла».
А не смеет он посла поро́згневить.
Спустил Ставра съездить до бела шатра,
360 Посмотреть дружинушки хоробрыя.
Приехали они ко белу́ шатру,
Слезли они со добры́х коней.
Тут мо́лодой Василий да Никулич-де
Зашел он скоренько в хо́рош бел шатер,
Снимал с себя он платье молодецкое,
Надевал на се́бе платье женское,
Выходит он на улицу на ши́року,
Сам говорил он таково слово:
«Топерича, Ставёр, меня ты знаешь ли?»
370 Говорил Ставёр да сын Годинович:
«Ах ты эй, млада Василиста дочь Микулична!
Не поедем больше ко́ граду ко Киеву,
А ко ласковому князю ко Владимиру,
А уедем мы во землю Ляховицкую».
Говорила Василиста дочь Никулична:
«А не честь, хвала тебе-ка, добру молодцу,
Тебе во́ровски из Киева уехати,
А поедем ко князю ко Владимиру,
Мы станем свадебки доигрывать».
380 Приехали они ко солнышку Владимиру,
Говорил Василий да Микулич-де:
«Солнышко Владимир стольнё-киевской!
За что был посажен наш Ставёр да сын Годинович
У тебя во по́греба глубокие?»
Говорил Владимир стольнё-киевской:
«А похвастал он своей да молодой женой,
Что князей, бояр да всех повыманит,
Меня, солнышко Владимира, с ума сведет».
Говорила Василиста дочь Никулична:
390 «Так что же у тебя теперь на разуме?
Выдавашь девчину сам за женщину,
За меня-то, Василисту за Микуличну».
Тут солнышку Владимиру к стыду пришло,
Повесил свою буйну голову,
Утопил ясны́ очи во сыру землю,
Сам говорил да таково слово:
«Ах ты эй, Ставёр да сын Годинович!
За твою великую за по́хвальбу
А торгую в нашо́м воо́ граде во Киеве,
400 Ты во Киеве во граде век без пошлины».
Тут Ставёр да сын Годинович
Поехал он во землю Ляховицкую
С молодою Василистой со Микуличной.
Тут век про Ставра старину́ поют
Синему морю-то на ти́шину,
А вам, добрым людям, на послу́шаньё.