Былины

Наехал царь Калин на Киев-град,
Подъехал под князя под Владимира,
И посылает он посла своего верного
К солнышку ко Владимиру стольне-киевскому:
«Ты очисти широки улицы стрелецкие
И большие домы княженецкие,
Постоять тут царю Калину
Со своею силушкой любимою».
Тут Владимир-князь усумнился есть
10 И запечалился,
Сделался невесел, буйну голову повесил.
И приезжает к нему старый казак Илья Муромец,
Отпирает он двери тые на́ пяту,
Входи он в палату белокаменну,
Крест он кладет по-писаному,
Поклон-от ведет по-ученому,
На вси да на четыре стороны поклоняется,
Еще Владимиру-князю стольно-киевскому,
Владимиру-князю со княгиною в особину.
20 Потом он проговори́л, старый казак Илья Муромец:
«Ай же ты солнышко Владимир-князь!
Полюби-ка мое слово, что я тебе говорю.
Насыпь-ка мису́ да чиста серебра,
Другую мису да скачна́ жемчуга,
Третью мису да красна золота,
И станем мы просить да на три месяца
Сроку у царя у Калина —
Очистить улицы стрелецкие,
Большие домы княженецкие».
30 Потом отвез старый казак Илья Муромец
Эти подарки царю Калину,
И царь Калин ты подарки принял
И дал сроку на три месяца —
Очистить улицы стрелецкие,
Большие домы княженецкие.
Потом старый казак Илья Муромец
Поворотился на гору на Латынскую,
Где там стоят воины киевские,
Тридцать воинов без воина,
40 Стоят на горы на Латынские.
Приезжает ко князю ко Владимиру
Его родной племничек,
Младый Ермак Тимофеевич{93},
Идет он в палату со прихваткою,
Со прихваткою, не с упадкою,
И отпирает он дверь да на пяту:
«Здравствуй, солнышко Владимир-князь!
Что же ты сидишь невесел,
Что же ты буйну голову повесил?»
50 — «Ай же младый Ермак да Тимофеевич!
Чего же мне веселитися?
Когда во Киеве была добра пора,
Тогда во Киеве было защитчиков,
Защитчиков и заступчиков,
А как стало во Киеве недобра пора,
Так нет во Киеве защитчиков,
Защитчиков и заступчиков».
Отвечае младый Ермак Тимофеевич:
«Ай же ты солнышко Владимир-князь,
60 Родный мой дядюшка!
Дай же-ка мне благословеньице,
Благословеньице и прощеньице —
Выехать ко царю ко Калину,
Во тую силу во поганую,
Попробовать своих плеч богатырскиих».
Отвечает солнышко Владимир-князь:
«Ай же ты родный мой племничек,
Младый Ермак Тимофеевич!
Ты есть младёшенек, ты есть глупёшенек, —
70 Прервешь свою силу богатырскую,
И убьют тебя татара да поганые.
Не дам я тебе ни благословенья, ни прощенья».
Говорит младый Ермак Тимофеевич:
«Ай же ты дядюшка мой родный,
Солнышко Владимир-князь!
Дай же ты мне свое благословеньице,
Благословеньице и прощеньице —
Повыехать на горушку Латынскую,
Где свои воины тридцать без воина стоит».
80 Солнышко Владимир-князь стольне-киевской
Дал свое благословенье и прощенье —
Повыехать на горушку Латынскую.
Отправился младый Ермак Тимофеевич
На тую-то на гору на Латынскую,
И поехал он да во чисто поле.
Пришло две пути-дороженки:
Одна на гору-то Латынскую,
А другая к царю Калину да во чисто поле.
И младой Ермак да Тимофеевич
90 Перекрестил свои глаза да на восток идти:
«Не поеду я на гору на Латынскую,
А поеду я во силу во поганую,
Попробую я своих плеч богатырскиих,
Храбрости своея молодецкоей».
И подъезжает он к царю Калину,
Ко силы ко поганоей.
Не ясён сокол напущается
На гусей, лебедей, на серыих малыих уточек,
На татар да на поганыих
100 Напущается Ермак Тимофеевич.
Едет он — улица́ валит,
Свернет — переулочкой,
Бьет — а вдвоем, втроем конем топчет,
И силу у царя Калина валом валит.
Потом глядят с эвтой горы с Латынския
Свои воины киевские.
И проговорил старой казак Илья Муромец:
«Что больше некому выехать со Киева,
Как повыехал младый Ермак да Тимофеевич.
110 Прервет он свою силу богатырскую,
Убьют его татара да поганые».
Посылает он смелого Алешу да Поповича:
«Ай же ты смелый Алеша да Попович!
Упрашивай ты млада Ермака Тимофеевича
Словамы ласковыма,
И накидывай ты на него да храпы белые,
И подтягивай его ко белой груди,
Чтобы укротил свое сердце богатырское,
И проси-ка ты его словами ласковыма:
120 „Ай же ты младый Ермак Тимофеевич!
Ты позавтракал, дай же мне и пообедати“».

У Ермака да Тимофеевича
Разгорелось сердце богатырское,
Прирвал его храпы белые,
А еще этого сердитее поехал
Валять в силу поганую.
Усмотрел старый казак Илья Муромец,
Что прирвал Ермак храпы белые:
«Прервет свою силу богатырскую,
130 Убьют его татара да поганые».
Посылает он Добрынюшку Микитича,
Старый казак Илья Муромец,
Посылает во силу во поганую:
«Поезжай-ка ты во силу во поганую,
Подъезжай-ка ты ко младому Ермаку да Тимофеевичу
И накидывай на него да храпы белые,
И подтягивай его ты ко белой груди,
И упрашивай его словами ласковыми,
Чтобы укротил свое сердце богатырское».
140 И как накинул он храпы белые,
И подтянул его ко своей белой груди,
То младый Ермак да Тимофеевич
Прирвал его да храпы белые,
А еще этого сердитее поехал
Рубить татар да и поганыих.
В это же время смотрит старый казак Илья Муромец
И видит, что прервет Ермак Тимофеевич
Свою силу богатырскую:
Не могли тыи воины укротить его храбрости.
150 Потом обседлал старой казак Илья Муромец
Своего доброго коня
И отправился во силу во поганую
К царю Калину.
Подъезжает он к младу Ермаку да Тимофеевичу,
Накинул он свои да и храпы белые,
Старый казак Илья Муромец:
«Ай же ты младый Ермак да Тимофеевич!
Укроти-ка свое сердце богатырское,
Ты же сегодня ведь позавтракал,
160 Ты же сегодня да и пообедал,
Так дай-ка ты мне хоть поужинать,
Побить да и татар да поганыих».
То младый Ермак да Тимофеевич
Прирвал у стары’ казак’ Ильи Муромца,
Прирвал его храпы белые.
То едет младый Ермак да Тимофеевич,
Едет со левыя фланки,
Сколько ни бьет, а вдвоем, втроем конем топчёт.
А потом поворотился старой казак Илья Муромец
170 С правая фланки,
Едет он — улицей,
Пове́рнет — переулочком,
Валом валит силу неверную,
Сколько ни бьет, а вдвоем, втроем конем топчет.
И прибили они всю силу у царя у Калина,
Всю силушку поганую.
То царь Калин и выкинул их подарки:
Три мисы — одну с серебром,
Другу с жемчугом,
180 А третью с красным золотом,
И сам на охоту шел
На уезд в свою сторону —
Не попал заехати во Киев-град.

Все поехали во Киев-град,
Все сильные могучие богатыри.
И солнышко Владимир стольне-киевской
Встречает со радостью великою,
Со радостью и веселием,
А в особину млада Ермака да Тимофеевича.