Былины

Некоторые былины могли дойти до нас от «доисторических» времен, не испытав существенного воздействия на их содержание со стороны песен и сказаний о событиях Киевской Руси. Это же относится и к самим героям некоторых былин; таков, например, образ богатыря Святогора. К весьма давней эпохе восходят в своей основе былины, повествующие о встречах с поляницами - богатырями-женщинами. Славяне длительное время соприкасались с народами, у которых воинами бывали и женщины, - сарматами и некоторыми другими. Возникшие тогда сюжеты затем соединились с отзвуками позднейших исторических впечатлений.

Такова былина о женитьбе Добрыни Никитича, где архаический мотив перенесен на героя Киевской Руси.

Примером более сложной эволюции может служить былина «Дунай Иванович - сват». Древнее эпическое повествование о столкновении славянского воина с девушкой-поляницей позже слилось, по-видимому, со сказанием о воеводе Дунае, современнике князя Владимира Волынского (XIII в.), и оказалось соединено с былиной о женитьбе князя Владимира Святославича, в свою очередь, вероятно, основанной на слиянии сказания об историческом событии X века с каким-то более древним эпическим памятником. В результате Дунай стал главным героем обеих частей объединенной былины, оттеснив на второй план Добрыню, который, согласно рассказу летописи, играл весьма важную роль в добывании невесты князю Владимиру Святославичу.

Созвучие имен иногда способствовало присоединению сказочного или легендарного повествования к устному произведению о реальных событиях. Так, например, к песне о новгородском богаче по имени Сотко, который в XII веке построил в Новгороде знаменитую церковь, добавилась передача занесенного в Новгород из-за моря сюжета о герое по имени Садок, который отправился на морское дно, чтобы утишить бурю, и чудесным образом остался жив. В былине о Садке после такого рода присоединений и переработок главный интерес переместился с реальности на занимательную фантастику.

Постепенно в среде народных певцов и в сознании их слушателей образовались ряды былин, посвященных одному богатырю. При этом создавалась как бы эпическая биография его: из содержания былин нередко бывало видно, какая из них должна следовать за какой. Сформировались достаточно отчетливые образы самих героев этих былин, хотя подвиги, в них воспеваемые, на самом деле нередко совершены другими лицами и не в то время, когда жил исторический прототип этого былинного героя.

Однако сами характеры былинных богатырей, очевидно, не являются только результатом художественного творчества, хотя позднейшие наслоения в содержании былин и оказываются весьма значительны. Особенности темперамента, склонностей, иногда даже воспитания, прослеживаемые у одного богатыря в разных былинах, ему посвященных, не могут быть только результатом многовекового коллективного творчества певцов, сформировавших его «эпический тип». По-видимому, реальные люди, опоэтизированные образы которых постепенно превратились в «эпические типы», действительно обладали в той или иной мере теми индивидуальными особенностями, какие позже легли в основу различий их былинных образов.

Наиболее запомнившиеся черты народных героев впоследствии диктовали присоединение к «эпической биографии» богатыря именно тех, а не иных былинных сюжетов. Многочисленные героические песни и сказания о реальных подвигах, совершенных еще до татарского нашествия, в большинстве своем, очевидно, забылись уже давно. Однако характер героя запомнился исполнителям эпоса по первоначальному кругу произведений, отражавших его реальные подвиги.

Таковы, вероятно, в своей основе былинные образы Ильи Муромца и Добрыни Никитича, хотя кое-что, конечно, за прошедшие века изменилось в трактовке характеров этих богатырей. К тому же в образе былинного Добрыни слились, как видно, два исторических прототипа: дядя князя Владимира Святославича и рязанский богатырь Добрыня, живший позднее.

Наибольшее изменение претерпел, по-видимому, былинный образ Алеши Поповича. Как считают исследователи, здесь проявилось отношение певцов к сельским священнослужителям. Героические черты Алеши Поповича, сохранившиеся заметнее всего в древних редакциях былин, в позднейшее время ослабились, а иногда и заместились качествами иного рода. Особенно разительный пример этого дает былина «Добрыня Никитич и Алеша Попович». Хотя и связанная, может быть, с каким-нибудь реальным случаем подобного рода, в средневековой Руси, былина представляет собой обработку международно распространенного сюжета «Муж на свадьбе своей жены».