Былины

Не беленькой кречеток выпорхивал,
Не ясён соколичок вылетывал —
Выезжал удал дородный добрый молодец,
По прозванию Чурилушко сын Плёнкович.
Но не скатняя жемчужинка катается —
Да Чурило по Киеву катается.
Выезжае противу́ дому Бермятова,
Заиграл он во доску гусельнюю:
Да перву́ доску играе про Киёв-град,
А й дру́гу доску играе про свою поездочку,
А й третью доску играе про Бермятов дом.
Да услыхала Катерина дочь Микулична,
Зазывала Чурилу на широкий двор:
«Заезжай, Чурило, на широкий двор,
У меня Бермята-то дома не случилося,
Да ушел ли Бермята во божью́ церкву,
Да ён ушел к обедне благовещенской.
Заходи ко мне в палаты белокаменны,
Да станем, Чурило, мы во шахматы играть».

Вар. к 1-56 II

Ездит Чурилушка выгуливает,
На своем Чурила на добром кони́,
Приехал Чурила к Вельмино́ву дому́,
Скричал-то Чурила во всю голову:
«В доме ль Вельма сын Васильевич?»
Выходит-выбегает Катеринушка,
Выходит она, дочь Микулична,
Сама говорит таково слово:
«Да нету Вельма сына Васильевича,
Ушел Вельма во божью церкву.
Что же ты, Чурила, не пожаловал?»
А ответ держал так Чурилушка:
«Не в уборе я был, Катеринушка.
Нынь я, Чурила, обладился:
Лапотцы обувал я семи шелков,
Подпяты, пяты шилом востры́,
Около носов яйцом прокатить,
Под пяты, пяты воробей пролетит,
Шапочка ушиста пушиста было́,
Хорошо была надвесистая —
Сопереди не видно лица белого,
И сзади не видно шеи белый.
Дак нынь я, Чурилушка, обладился,
И так я, Чурилушка, приехал к тебе».
Вопрося его Катеринушка
Брала за ручки за белые
И провела его в палату браную,
Садилась за столы дубовые,
За тыи за ествы сахарнии,
Наливала ёму питья медяные,
Отходя же сама низко кланялася:
«Ешь-ка, пей ты, Чурилушка,
Покушай-ка ты нынь, Поплёнкович».
Поел-то, попил как Чурилушка,
Из-за стола выходит дубового,
С-за тыи за ествы сахарнии,
С-за того питья за медяного,
Господу богу поклонится,
На все стороны он поклоняется,
Катерину да ён в особину:
«Благодарно тебе, Катеринушка,
Благодарно тебе, дочь Микулична».
Ответ держала Катеринушка:
«На до́бро тебе-ка здоровьице,
Да на добро тебе-ка, Чурилушка,
Чурилушка да ты Попле́нкович».
Взяла за ручки за белые,
За его перстни́ за злаченые,
Повела его в спаленку теплую,
К той ли ко кроватки ко кисовыи,
К той ли ко перинушки ко пуховый,
Ко кру́тому высокому зголовьицу,
К тому ль одеялу соболиному,
Сама говорила таковое слово:
«Изволь-ка ложиться, Чурилушка,
Изволь-ка ложиться, сын Попленкович>:
Лег тут спать как Чурилушка,
Лег тут спать да сын Попленкович,
Подле е́го-то Катеринушка,
Да подли́ бочка дочь Микулична.
Они стали-то жити-то, быти они,
Межу собою времечки коротати.

Вар. к 1—75 III