Былины в записях и пересказах XVII—XVIII веков

Автор не стремился освободиться от былинных особенностей своего оригинала: оставил постоянные эпитеты и характерные былинные выражения, сохранил описание дороги прямоезжей, не только в первый раз, но и повторно в рассказе Ильи. Сохранено приказание Соловья детям приглашать Илью «за столы дубовыя, за скатерти браныя, за ествы сахарные». Есть и непочтительное обращение Соловья к князю. В тексте № 7 есть и такие былинные особенности, которых нет в других текстах, например выражение «за скатерти браные». Но, используя былинные детали для распространения текста, автор не делает больших включений из былин, он рассказывает сам, развивает отдельные эпизоды, придумывает подробности. Так как он многое пересказывал, то стиль его повествования ближе к прозаическому, чем былинному. В отличие от оригинала, свое произведение он назвал «История». На основе этого текста и возникли краткие «Истории» (наст. изд., №№ 8 и 9). Автор их стремился к более сокращенному изложению, освобождая текст от былинных устойчивых формул, смягчил непочтительное поведение Соловья-разбойника по отношению к князю. Текст № 7, как и 8 и 9, является результатом работы книжника.

Все рассмотренные группы текстов отличаются друг от друга, но не настолько, чтобы можно было говорить о редакциях. Новая редакция образовалась в результате присоединения к основному тексту эпизода об исцелении в начале и эпизода о бое с царем Тухманом в конце. Эта редакция хранится текстами №№ 10—12. Они совершенно тождественны. Отдельные небольшие разночтения обусловлены ошибками копиистов, неверным прочтением непонятых слов, а иногда и их переосмыслением. Наблюдаются также в том или ином тексте механические пропуски, которые легко восстанавливаются путем сопоставления.

Тексты в центральных своих частях (отъезд Ильи Муромца из дому, освобождение Себежа, победа над Соловьем-разбойником) вполне совпадают по содержанию, композиции и во многих случаях текстуально с краткой «себежской» редакцией. Автор новой редакции опирался на текст «Повести», близкий к тексту № 1. Но к своему оригиналу он приписал начальную часть — рассказ об исцелении. По языку и стилю, носящим книжный житийный отпечаток, он резко отличается от рассказа о самих подвигах, простого по стилю и изобилующего былинными выражениями. По своему содержанию новая редакция — жизнеописание с чертами архаического стиля в начале: «Стар матер человек» Иван Елефериевич с женою дают обещание, «ежели господь бог дарует мужеск пол», каждый год «отправлять молебное пение» Николаю-чудотворцу. «По их умолению» бог дарует им сына, но он оказывается сиднем. Но как-то «в день святителя христова Николая-чудотворца» Илье явился святитель Николай и сказал: «Илия! Имаши ли, что пити?» На просьбу чудотворца дать ему напиться Илья отвечает: «Не могу, отче мои, востати на ноги». «Он же даде ему пити и рече ему: „Востани и ходи!“ А сам невидим бысть».

Приведенные фрагменты дают представление о стиле, в каком выдержан весь рассказ. Он воспринимается как явно присоединенный к традиционной в рукописной литературе «себежской» редакции. Откуда же он мог быть заимствован? В известных по сборникам былин стихотворных текстах и прозаических пересказах нет соответствующей версии сюжета об исцелении. Николай-чудотворец в качестве целителя упоминается только в одном варианте (Ончуков, № 19), но совершенно в другой ситуации: к Илье, слепому сидню, приходит «сиротинушка убогая» просить милостыню. Ковригой хлеба сиротина мажет Илье «очи ясные» и «ноги резвые», и Илья стал «на ноги резвые» и увидел «вольной белой свет». Илья не понимает, что с ним случилось: «Але во сне мне-ка это привиделось? Приходил, видно, Микола мне светитель». В одном из вариантов сборника Киреевского (I, стр. 77), в котором совершенно ничего не говорится об исцелении, Илья Муромец, задумав ехать в Киев, идет прежде всего за Дунай-реку, «к тому к Миколе Заруце́вскому» и служит «обедни запрестольныи». Не есть ли это смутный отголосок легенды об исцелении Ильи именно святителем Николаем? Нет никакого сомнения, что среди ходивших в народе легенд о чудесном получении Ильей Муромцем здоровья и силы, легенд, которые были кое-где распеты в виде былин, существовала и версия об исцелении Николаем-чудотворцем, — этот святой был особенно популярен в крестьянстве (вспомним, например, известную легенду о святых Николае и Касьяне).[50] Из такой устной легенды и мог быть взят каким-либо книжником рассказ об исцелении и передан им в стиле жития.