Былины в записях и пересказах XVII—XVIII веков

Илия Муромец принял у отца и матери благословение, богу молитъца, со отцем и матерью прощаетца и поехал в путь свои. И так далеко заехал в темныя лесы, что наехал табуры разбоиничье. И те разбоиники увидели |15| Илию Муромца, разгорелис у них сердца разбоиничье на коня богатырскаго, и стали между собою разговаривать, чтобь лошать у него отнять, что «мы такои ни в которых местах не видывали, он и едет на таком добрам коне незнаемои некоторои человек». И стали на Илию Муромца напущивать человек под десятьти, по двацать. И стал Илия Муромец остоновливать |20| своего коня богатырскаго, и вынимал ис колчена колену стрелу, накладывает на тугои лук. И пустил калену стрелу под землю, и колена стрела [стала] рвать в косую сажень. Видя то, разбоиники испужалися, и собиралис во едины круг, и пали на колени, и стали говорить: «Государь нашь батюшко, удал добраи молодец, виновати мы пред тобою. И за нашу |25| вину бери казны сколко надобно, и платья зветныя, и табуны лошадеи сколко угодна!» И усмехнувшись сказыл: «Некуды мне девать, но естли хотите живы быть, то впредь не отваживаитесь етова делать!»

И поехал в путь ево к славному граду Киеву, и подежает ко граду Чернигову. И под тем градом Черниговом стоит воиско босурманское, что ему и |30| сметы нет. И Чернигов град осадили, и хотят ево вырубить, и божъи церкви на дым пустить, а самово князя киевскаго и воеводу чернигавскаго в полон взять.

И тои великои силе Илия Муромец ужаснулся, однако положил на волю создателя своего, господа бога, и вздумал положить свою главу за |35| веру христианску. И стал то побивать силу босурманскую копием булатныим, и всю силу поганую и царевича босурманскаго в полон взял, и ведет во град Чернигов.

И встречают из града Чернигова граждане с честию. Идет сам князь киевски и воевода черниговски, принимаю[т] уже добра молодца с честию, |40| бла[го]дарение господу богу возсылают, что господь [дал] нечаенно граду очищение о сем и не дал напрасно погибнути от такои силы босурманскои. И вели ево в палаты, и сотворили вели пир, и отпустиша его в путь свои.

Илия Муромец поехал ко граду Киеву прамою дорогою от Чернигова, которую заложил Соловеи 30 лет: не пропущал ни коннаго, ни пешева, |45| а убивал ни оружием, но своим разбоиническим свистом. И выехал в чистое поле, и увидел попрыски богатырские. По ним поехал на леса Брянския, на те грязи топучие, на мосты калиновы, к тои реке Смородиннои. И Соловеи разбоиник послышал себе кончину и безчастие великое, не допущал Илию Муромца за 20 верст, засвистал своим свистом разбоиническим |50| крепко, на бага[ты]рское сердце не устрашил. И не допущает за 10 верст, засвистал громче того. И с тово свисту под Ыльею Муромцем конь то спотыкнулся. И приехал под самое гнездо, которое свито на двенадцати дубах. И Соловеи разбоиник, на гнезде сидя, увидял светороскаго богатыря, и засвистал во весь свист разбоиничеи, и хотел Илию Муромца |55| убить до смерти.² Илия Муромец снимает с себя тугои лук, накладывает калену стрелу и пустил на то гнездо Соловъиное. И попал в правы глаз и вышип вон. Соловеи разбоиник свалился з гнезда, что овъсянои сноб.

Илия Муромец берет Соловья разбоиника и привязал ево крепко ко стремени булатному, и поехал к [с]лавному граду Киеву. На пути стоят палаты |60| Соловья разбоиника. И как поровнялся Илия Муромец против палат разбоинических, у которых окны разкрытые, и в те окны смотрят разбоиничье три дочери. И увидела меншая³ дочь, закричала сестрам своим: «Вон нашь батюшко едет з добычею и везет нам мужика, привязана у стремени булатнова». А болшая дочь посмотрила и з[а]плакала горко: |65| «Что не батюшко етат едет, незнамои какои тот человек и везет нашева батюшка». И закричала мужьям своим: «Мужья наши милые, поежаите навстречу, отбеите нашева батюшка и не кладите жен в таком позоре». Мужья их, сылные богатыри, поехали [против] светорускаго богатыря, кони у них добрые и копьи⁴ вострые, и хотят Илью на копьи поднять. |70| И увидел их Саловеи разбоиник, и стал говорить: «Зятья мои милые, не поборитес вы и не дразните такова силнаго богатыря, чтоб вам⁵ смерти не принять всем. Луцше с покорностию просит в дом мои выпить по чаре⁶ зелена вина». И по прозбе зятъям отворотил в дом, не ведая их злобы, что болшая доч подняла железную на цепях подворотню, чтоб прибить. Но |75| Илья усмотрил на воротах, ударил копием и ушип до смерти.